Книги от Софьи

[Sopheeya1984]

Чарльз Тарт - Измененные состояния сознания

[Sopheeya1984]

Функции ИСС.

массовое распространение и использование миcтических и одержимых состояний, эстетических и творческих переживаний свидетельствуют, что эти ИСС удовлетворяют многие потребности человека и общества.
ИСС могут рассматриваться как "конечные проводящие пути" для многих самых разных форм выражения и переживаний человека. В одних случаях психологическая регрессия, обнаруженная в ИСС, может оказаться атавизмом и быть вредной для индивида или общества, в то время как в других случаях та же регрессия "встанет на службу эго" и выразить подавленные потребности и желания в социально санкционированной и конструктивной форме.

А. Неадаптивные выражения или применения ИСС многочисленны и разнообразны
Б. Адаптивные выражения.
Человек использует различные ИСС, чтобы получить новое знание или опыт, выразить психическое напряжение или освободиться от конфликта, не подвергая опасности себя или других, и функционировать в социуме более адекватно и конструктивно.
1. Исцеление.
2. Путь к новому знанию или опыту.
3. Социальная функция.

Резюме.
Наблюдения за многими измененными состояниями сознания, переживаемыми человеком, быстро позволяют сделать вывод, что есть некоторые обязательные условия, способствующие их возникновению. Более того, хотя внешние проявления и субъективный опыт, связанные с различными изменениями в сознании, довольно разнообразны, существуют базовые особенности, являющиеся общими для многих.

2. Деавтоматизация и мистический опыт.

Изучая мистический опыт, следует начинать с материала, который выглядит ненаучно, изложен религиозным языком и кажется совершенно субъективным. Речь идет о религиозных текстах, и поныне являющихся информативными, и их нельзя отвергать как нечто оторванное от реальности, с которой связана психологическая наука. "Облако незнания", религиозный трактат XIV века, описывает процедуру, придерживаясь которой достигают интуитивного познания Бога. Такой интуитивный опыт называется мистическим, т. к. считается, что его передача выходит за рамки языка. Тем не менее внимательное чтение показывает, что внутри религиозных идиом этих инструкций содержатся психологические идеи, подходящие для изучения и понимания широкого спектра явлений, не обязательно связанных с теологической проблематикой:
...Забудь всякие создания, которые когда-либо сотворял Бог, и деяния их, так чтобы мысли твои и желания твои не управлялись или не тянулись за кем-то из них, ни в общем, ни в частном... В первый раз когда ты делаешь это, ты обнаруживаешь лишь темноту, и, поскольку это есть смутное незнание, ты не ведаешь ничего, спасая свое чувство, — в твоей воле одно только нагое устремление к Богу... ты не сможешь ни постичь его ясно в свете понимания своим рассудком, ни почувствовать его в сладости любви своей привязанности... даже если ты не постигнешь и не почувствуешь его присутствия, это всегда должно оставаться в том облаке и в той темноте... Вонзись в это плотное облако незнания острой стрелой жаждущей любви .

Этот субъективный отчет наводит на конкретные вопросы: что образует состояние сознания, содержанием которого не являются рациональные мысли ("понимание своим рассудком"), аффективное ("сладость любви") или чувственное ("темнота", "облако незнания")? Какими средствами активное "забывание" и бесцельная "жажда" вызывают подобное состояние? Сравнение этого отрывка с другими из классической мистической литературы показывает, что автор обращается к действиям отречения и созерцательной медитации. Данная статья представит психологическую модель мистического опыта, основываясь на предположении, что медитация и отречение — первичные техники для продуцирования этого опыта, а сам процесс можно концептуализировать как процесс деавтоматизации.

Феномен мистического переживания.

Отчеты о мистических переживаниях можно разделить на несколько категорий: а) неподготовленное-чувственное, б) подготовленное-чувственное, в) подготовленное-трансцендентное.
Неподготовленное-чувственное относится к явлению, которое возникает у человека, нерегулярно занимающегося медитацией, молитвами или другими упражнениями, нацеленными на достижение религиозного опыта.

Иллюстрируя переживания, навеянные природой, Джеймс привел отчет Тревора:
"Я один отправился в "Кот и скрипку" и потратил на дорогу почти час, а затем пошел обратно. На обратной дороге я внезапно, без всякой причины почувствовал себя в раю — внутреннее состояние мира и радости, неописуемое спокойствие, сопровождающееся чувством погружения в теплый поток света, — будто внешние условия вызвали внутренний эффект — ощущение перехода, выхода из тела; однако я видел все вокруг еще яснее, так, будто окружающее стало ко мне ближе, чем раньше, из-за свечения, исходящего из центра, в котором я, казалось, находился. Это глубокое ощущение продолжалось, хоть и постепенно слабея, пока я не достиг дома, и некоторое время спустя ушло ."

"Я думал, что нахожусь в двух шагах от смерти; и вдруг душа моя познала Бога, который обратился ко мне, коснулся меня в пронзительной, персональной, существующей реальности. Я ощутил его как поток света, нисходящий на меня... Невозможно описать тот экстаз, который я пережил. "

Категория "подготовленное-чувственное", по существу, касается тех же феноменов, но происходящих с религиозными людьми как Запада, так и Востока, которые сознательно ищут "благодать", "просветление" или "единение" посредством длительной практики концентрации и отречения (созерцательная медитация, йога и т.д.).
Видения, ощущения "огня", "сладости", "песни" и радость — вот некоторые признаки подобного типа опыта.
Состояния неподготовленного-чувственного и подготовленного-чувственного феноменологически неразличимы, с той лишь оговоркой, что подготовленные мистики говорят о своих переживаниях, ближе согласовывая их со специфической религиозной космологией, к которой они приучены. Как и следует ожидать, опыт, возникающий как результат подготовки при поддержке формальной социальной структуры и поддающийся повторению, ведет к более значительному и стойкому психологическому эффекту. Тем не менее спонтанные конверсивные переживания также достопримечательны из-за их влияния на жизнь человека.

Такие мистики, как св. Иоанн Креста и Тереза Авильская, толкователи, например Паулин, и вся восточная мистическая литература в целом разделяют эффекты и стадии, через которые проходят мистики, на наименьший опыт сильных эмоций и способность формировать идеи (чувственное) и высший, предельный опыт, который выходит за рамки аффективного и способности осмыслять. И именно последнее, возникающее почти всегда в связи с длительной подготовкой, отличает подготовленную-трансцендентную группу. Трансчувственный аспект особенно выделяется некоторыми авторами, например, Уолтером Хилтоном и св. Иоанном Креста:
"Сказанное мной может привести вас к пониманию, что образы откровений у индивидуумов — в телесной ли оболочке или в воображении, во время сна или в бодрствовании — не составляют истинного созерцания. Это касается равным образом любого другого чувственного опыта, как кажется на первый взгляд, духовного происхождения — будь то звуки, запах или тепло, действительно физически ощущаемое в виде пылающего огня в груди или других частях тела (Hilton, 1953, pp. 14-15). ...внутренняя мудрость настолько проста, настолько всеобъемлюща и настолько духовна, что не вписывается в понимание, упакованное или одетое в любую форму или образ, постижимый для субъекта; она сопровождает то чувство и воображение (будто не входя в их содержание и не принимая ни их формы, ни вида), которые не способны ни объяснить ее, ни помочь понять ничего, что ее касается, хотя человек может быть твердо уверен, что переживает это и испытывает именно эту редкую и притягательную мудрость (St. John of the Cross).

Похожее разделение между низшими (чувственными) и высшими (трансцендентными) созерцательными состояниями можно обнаружить и в текстах по йоге. "Сознательная концентрация" — это предварительный шаг к "концентрации, которая не является сознаванием (объектов)".
Практика, если она направлена на любой вспомогательный объект, не подходит как инструмент для этого (концентрации, несознавания объекта)... Работа ума, будучи задействованной в этой практике (неразличимого объекта), кажется сама по себе несуществующей и вне любого вспомогательного объекта. Таким образом (получается), что концентрация лишена источника (чувственных стимулов), что не является сознаванием объектов (Woods, 1914, р. 42).
На трансцендентной стадии исчезает множественность и появляется чувство единения с Одним или Всем. "Когда все незначительные вещи и мысли трансцендируются и забываются, остается только абсолютная стадия безббразности, когда Тахагата и Тахата сливаются в абсолютное Единство..."

"И тогда дух возносится выше всех возможностей в пустоте абсолютного одиночества, о чем ни один смертный не в состоянии поведать адекватно. И в этой таинственной темноте скрывается безграничное Добро. До такой степени нас принимает в себя и поглощает нечто единое, простое, божественное и беспредельное, что мы больше не отделимы от него... В этом единении пропадает чувство множественности. Когда впоследствии эти люди приходят в себя, они обнаруживают, что обладали ясным знанием вещей, более светлым и абсолютным, чем другие... Этот мрак есть свет, недостижимый ни одним смертным при помощи усилий ума "

Во всей литературе сказано, что мистик в этом состоянии пассивен и отказывается от борьбы. Он считает, что воспринимает "благодать" — божественный акт, направленный на него. Помимо этого в некоторых описаниях указано, что чувства и мыслительные способности перестают действовать — состояние, определенное в католической литературе как "соединение".

Внешнее несходство различных мистических документов отражает людское многообразие. И все же внимательное прочтение всех этих отчетов заставляет согласиться с Марешалем, который пишет:
Обнаруживается весьма деликатная психологическая проблема: слишком единодушный консенсус выявленных нами свидетельств, чтобы его отвергать. Это заставляет нас признать существование у некоторых субъектов определенного психологического состояния, которое, как правило, является результатом весьма суровой внутренней концентрации, поддерживающейся интенсивной аффективной деятельностью, но которое, с другой стороны, ни в коей мере не обнаруживает ни следа "дискурсивности", пространственного воображения или рефлексивного сознания. Кроме того, возникает вопрос, который приводит в замешательство: когда разрушаются образы, понятия и сознательное эго, что из интеллектуальной жизни остается? Множественность исчезает — это правда, но в пользу какого единства? "

Базовые мистические техники.

Как продуцируются мистические переживания? Чтобы ответить на этот вопрос, я исследовал две базовые техники, входящие в мистические упражнения: созерцание и отречение.
В идеале созерцание — это неаналитическое восприятие объекта или идеи — неаналитическое, поскольку избавляются от дискурсивных мыслей и делается попытка очистить разум от всего, кроме восприятия объекта внимания. Мысль признается как прямое вмешательство, уступающая сущностному познанию через чистое восприятие. В основе отречения от мирских целей и удовольствий — как физических, так и психических — лежит тот же принцип самоосвобождения от всего, что отвлекает внимание и мешает восприятию высшего реализма и прекрасного в бытии.

Отречение во всех текстах предписывается особенно основательно и совершенно ясно. В отрывке, с которого начинается эта статья, рекомендовано: "Забудь всякие создания, которые когда-либо сотворял Бог... чтобы мысли твои не управлялись... кем-то из них..." В книге Ланкаватра мы читаем: "...Стремитесь к избавлению от всех праздных мыслей и представлений, касающихся внешней стороны вещей, и всех идей об индивидуальности и общности, о страданиях и непостоянстве, и культивируйте высшие идеи об отказе от эго, пустоте и безббразности..." .

У Хилтона: "Поэтому, если ты жаждешь открыть свою душу, освободи мысли от внешних и материальных вещей, забудь по возможности тело и пять его органов чувств..."
Святой Иоанн призывает к полному очищению памяти:
"Человек должен освободиться и очиститься от всех этих форм и способов познания и должен постараться утратить их воображаемое понимание, чтобы не осталось и впечатления о знании — ни следа; душа должна быть бесплодной и пустой, будто не касалась ее ни одна из этих форм, — замерев в полном забытьи. Но этого не произойдет, пока не стерта память во всех ее проявлениях, если ей нужно объединиться с Богом (St. John of the Cross, 1953, p. 227).

В большинстве западных и восточных мистических практик отречение также распространяется на актуальную жизненную ситуацию мистика. Дзен-буддизм, однако, считает, что повседневная жизнь — подходящее средство для достижения сатори. "Если я пребываю в своей данности, полностью очистившись от всего интеллектуального мусора, то ощущаю свободу в ее первичном смысле..." (Cuzuki, 1959, р. 19)

Инструкции к выполнению созерцательной медитации указывают, что весьма активное усилие прилагается на исключение, обесценивание внешних и внутренних стимулов, избавление от них, но в то же время — фокусировке внимания на объекте медитации. На этой активной фазе созерцания концентрация внимания на определенных объектах, идеях, физических движениях или дыхательных упражнениях рекомендуется как помощь для отвлечения внимания от его обычных каналов и сведения их к монотонной фокусировке. Патанджали комментирует:
Привязывание мыслей к месту — есть фиксирование внимания... Фокусированность данной идеи на том месте и есть созерцание... То же самое (созерцание), высвеченное (в сознании) как предполагаемый объект и ничего больше и как бы освобожденное от себя, является концентрацией... Эти три сдерживаются в одном... Уже эти (три) косвенно помогают бессемянности (концентрации) .

Активная фаза созерцательной медитации предшествует стадии полного созерцания, когда субъекта захватывает и поглощает процесс, который он начал, но который кажется теперь самопроизвольным, не требующим никаких усилий. Вместо этого необходима пассивность — самоотречение, — открытая восприимчивость во "тьме", являющаяся результатом очищения от мыслей и чувств и отречения от целей и желаний, направленных на мир.
"Если это активное усилие умственной концентрации успешно, за ней следует более пассивная, восприимчивая стадия самадхи, в которой усердный ученик вступает в блаженную обитель высшей мудрости... "
И если такая душа сама пожелает предпринять какие-то внутренние усилия, значит, это станет помехой и потеряется блаженство, которое... Бог в нее вселяет (Hilton).

Наличие мотивации и организованной концептуальной структуры безусловно, важны в помощи человеку, занимающемуся медитативными упражнениями, и для достижения намеченных личностных изменений, которые могут возникнуть как награда за усердие. Стойкие личностные изменения достигаются вероятнее всего через акцент на поведении, адаптированном к ценностям и инсайтам, связанным со структурой доктрины и со стадиями мистического опыта.

Как можно объяснить данный феномен и его связь с этими техниками? Большая часть объяснений в психологической и психоаналитической литературе сводилась к общим утверждениям, акцентированным на регрессе к более ранней симбиотической связи между матерью и ребенком. Эти утверждения распределяются от крайних позиций, например Александера (Alexander, 1931), который описывал подготовку буддиста как отказ либидо от мира, чтобы реинвестироваться в эго, пока не будет достигнуто состояние внутриутробного нарциссизма — "чистого нарциссизма спермы", до базового утверждения Фрейда (Freud, 1961, т. 21), что "океаническое чувство" — это память о недифференцированном инфантильном состояния эго.
В последние годы эти гипотезы были усовершенствованы, объединив концепции регрессии и активной адаптации. Данная статья попытается объяснить мистический феномен с другой точки зрения — с точки зрения восприятия и познания.

Деавтоматизация.

В более ранних исследованиях экспериментальной медитации я предположил, что мистический феномен является результатом деавтоматизации психологических структур, которые организуют, ограничивают, отбирают и интерпретируют перцептивные стимулы. Для объяснения необычного восприятия медитирующего я предложил гипотезу сенсорной трансляции, переноса реальности и перцепционного расширения. С этой точки зрения я попытаюсь представить интегрированную формулировку, которая связывает данные концепции с классическими мистическими техниками отречения и созерцания.
Концепция деавтоматизации ведет свое происхождение из рассмотрения автоматизации моторного поведения, проделанного Хартманом:
"В хорошо закрепленных достижениях он (моторный аппарат) функционирует автоматически: интеграция соматических систем, участвующих в действии, автоматизируется, так же как и интеграция вовлеченных в нее умственных действий индивида. С дальнейшим применением действия его промежуточные этапы исчезают из сознания... Автоматизацию обнаруживает не только моторное поведение, но и восприятие и мышление...
Очевидно, что автоматизация экономически выгодна для сохранения катексиса (wikipedia.org/wiki/Катексис) внимания в частности и простого катексиса сознания вообще...

Джилл и Бренман так усовершенствовали концепцию деавтоматизации:
"Деавтоматизация — это уничтожение автоматизации механизмов — как средств, так и целевых структур, — направленных на окружающую среду. Деавтоматизация — это встряска, за которой следует движение вперед или отступление на уровне организации... Если аппарат нужно деавтоматизировать, то необходимы некоторые манипуляции внимания, направленные на его функционирование.
Таким образом, деавтоматизацию можно определить как уничтожение автоматизации, по-видимому, посредством реинвестирования действий и перцептов вниманием."

Созерцательная медитация.

Размышляя о технике созерцательной медитации, можно предположить, что она, по-видимому, и составляет ту самую манипуляцию вниманием, какая требуется, чтобы вызвать деавтоматизацию. Перцепты получают интенсивное внимание, тогда как на его использование для абстрактной категоризации, как и на мышление, налагается недвусмысленный запрет. Поскольку автоматизация обычно исполняет перенос внимания от перцепта или действия к абстрактной мыслительной деятельности, то процесс медитации проявляет силу в обратном направлении. Познавательная активность тормозится в пользу восприятия; активная интеллектуальная модель действия замещается рецептивной моделью восприятия.

Автоматизация — это иерархически организованный процесс эволюции, так что можно ожидать, что деавтоматизация ведет к сдвигу к так называемой "примитивной" перцептивной и когнитивной организации — той, которая предшествует аналитической, абстрактной, интеллектуальной модели, типичной для мышления современного взрослого человека. Перцептивное и когнитивное функционирование детей и представителей примитивных культур изучались Вернером, который выделил следующие характеристики примитивного воображения и мышления: а) большая яркость и чувственность, б) синкретичность, в) физиогномичность и живость, г) дедифференцированность в отношении различий между "я" и объектом и между объектами и д) дедифференцированность и слияние чувственных модальностей.

классические отчеты о мистическом опыте выделяют феномен Единения. Единение можно рассматривать как дедифференциацию, которая размывает все границы, так что "я" больше не воспринимается как отдельный объект и обычные перцептивные и когнитивные различия больше не применимы. С этой точки зрения мистическая литература совместима с гипотезой деавтоматизации. Джеймс, описывая опыт изменения состояния, утверждает: "Третья особенность состояния уверенности — объективное изменение, которое, кажется, происходит с миром. Внешняя новизна украшает каждый объект...:
"...Я воззвал к радости и от всего сердца восхвалял Господа... Я помню это: все для меня казалось новым — люди, поля, скотина, деревья. Я был новым человеком на новой земле. Это было похоже на вхождение в другой мир, новое состояние существования. Естественные вещи возвеличились. Мое духовное видение было настолько ясным, что я замечала красоту каждой материальной вещи во вселенной..." И еще: "Все изменилось, будто во всем появился спокойный, свежий оттенок или проявление Божественного величия — практически во всем".

Андерхилл (см. в выписках ветку: Мистицизм - Андерхилл)
назвала подобное изменение восприятия мира у человека "чистотой видения, наращиванием физического восприятия", цитируя фразу Блейка: "Очистите двери восприятия".
Авторы сообщают о восприятии нового великолепия мира, видении всего как будто впервые, о красоте, мимо которой они обычно проходили, не замечая. Хоть эти описания и не доказывают изменений чувственного восприятия, они подразумевают это. прямое свидетельство этому было получено в уже упомянутых медитационных экспериментах (Deikman, 1963 и др.). Тот феномен, о котором сообщили испытуемые, полностью удовлетворил критериям Вернера, хотя степень изменения варьировалась от одного человеку к другому. Участники эксперимента описали свои реакции на перцепт — синюю вазу — следующим образом: а) яркость и насыщенность перцепта повышалась — ваза становилась "более яркой", "светящейся"; б) она оживала, будто двигаясь сама по себе; в) у людей, участвующих в эксперименте продолжительное время, в значительной степени стиралась разница между "я" и объектом: "...Я действительно почувствовал, будто голубизна и я слились, или я и эта ваза... Казалось, все сливается в одно..."; г) обнаруживалось синкретичное мышление, слияние и изменение нормальных модальностей восприятия: "Мне казалось, что в меня входит и выходит свет", "Когда ваза изменяет свой размер, я ощущаю это в своем теле", "Я до сих пор не уверен, было ли движение в кольцах или сами кольца (концентрические кольца света между испытуемым и вазой). Но безусловно, все это реально... Это нереально в том смысле, что ты не можешь это увидеть, понюхать, дотронуться или что-то еще, но оно безусловно реально в том смысле, что ты можешь переживать это происходящим".

Итак, имеющиеся в нашем распоряжении свидетельства подтверждают гипотезу, что созерцательная медитация вызывает деавтоматизацию. Можно назвать деавтоматизацию регрессией на перцептивную и когнитивную стадию ребенка или младенца. Однако эта концепция опирается на гипотезу о восприятии мира ребенком, которую по-прежнему невозможно проверить.
Чем говорить о возврате в детство, правильнее было бы сказать, что при уничтожении автоматических перцептивных и когнитивных структур можно выиграть в интенсивности и богатстве чувственного за счет абстрактной категоризации и дифференциации. Можно назвать это направление в чувственном развитии регрессией, но актуальный опыт любого ребенка, вероятно, находится за сферой психологического. Деавтоматизация свойственна именно взрослому уму — опыт обогащается за счет воспоминаний взрослого и двигает субъекта к другой модели сознания.

Отречение.

Деавтоматизация, вызываемая созерцательной медитацией, закрепляется, если самоотречение признается как цель и стиль жизни и если оно не ограничивается одним лишь кратким медитационным периодом. Бедность, целомудрие, уединение и молчание — традиционные техники, рекомендуемые для тех, кто выбрал путь мистика: чтобы познать Бога, направь свои помыслы к Нему, отведя их от мира и тела, что связывают тебя с мирским. Медитационная стратегия активно используется во всех областях жизни человека. Мистик старается перестать думать об объектах мира и желаниях, связывающих с ними. Человек может отказаться от такой подпитывающей стимуляции по собственной воле. Медитирующие сообщали, что в процессе практики имело место уменьшение количества ответных реакций на отвлекающие стимулы. Им требовалось меньше усилий, чтобы успешно исключать стимулы из поля осознания. Из этих отчетов видно, что, по мере того как субъекты становились более опытными, у них устанавливались психологические барьерные структуры (Deikman). Изучение ЭЭГ монахов-буддистов дало сходные результаты. Воздействие отвлекающих стимулов, которое оценивалось по исчезновению альфа-ритма, было наиболее очевидным у новичков, менее очевидным у учеников не первого года практики и почти отсутствовало у мастеров (Kasamatsu & Hirai). Возможно, что интенсивная, длительная практика медитации создает временный барьер для стимулов, вызывающий функциональное состояние сенсорной изоляции.
Таким образом, можно считать, что отречение само по себе вызывает деавтоматизацию. В сочетании с созерцательной медитацией оно дает сильный эффект. В конечном счете чем большей степени отречения достигает мистик, тем ближе он подходит к своей цели Единения или Просветления.

[Sopheeya1984]

Основные характеристики мистического опыта.

Если допустить, что деавтоматизация имеет место, необходимо объяснить пять основных характеристик мистического опыта: а) сильное чувство подлинности происходящего, б) необычные перцепты, в) единение, г) невыразимость и д) трансчувственный феномен.

Подлинность.

Те, кто испытал мистический опыт утверждают, что его достоверность подтверждается ощущением подлинности. Оно означает, что пережившего актуальный опыт убеждает сильное ощущение подлинности. "Я знаю, что это было на самом деле, потому что это было реальнее, чем то, что я сейчас говорю с тобой". Феномен деперсонализации демонстрирует потенциал к изменению чувства реальности существования самого человека, хотя его поддающееся проверке "я" не подвергалось никакому изменению.
Согласно Полу Фелерну (Federn, 1955, pp. 241 - 260) нормальное чувство реальности требует адекватного вложения энергии (либидо) в границах эго, что указывает на понятие количества "подлинности". Эвери Вайсман (Weisman, 1958) усовершенствовал и расширил эту идею, отдав предпочтение более обшей концепции "либидинальных полей" вместо понятия о границах эго.

Необычные перценты.

Возникающие во время мистической деавтоматизации ощущения и идеи зачастую весьма необычны; они выбиваются из континуума каждодневного сознавания, Восприятие окружающего света, бесконечной энергии, неописуемых видений и непередаваемого знания поражает своей непохожестью на восприятие феноменов "естественного мира". Мистики объясняют причину отличия этих переживаний их принадлежностью к высшей трансцендентной реальности. По их словам, то, что воспринимается, приходит из другого мира или по крайней мере из другого измерения. Хотя подобную возможность нельзя исключать, многие из феноменов следует понимать как отображение необычной модальности восприятия, а не как необычные внешние стимулы.

..."Притяжение", "расширение", "поглощение" могут таким образом отражать динамику усилия по сосредоточению внимания — удачное сосредоточение переживается как нахождение "во власти" огромной силы. Другой пример: "...В этом случае субъект мог пережить ресинтез вслед за деавтоматизацией естественного перцепта; то есть перцепт вазы был реконструирован за пределами нормального сознавания и процесс реконструкции воспринимался как физическое ощущение.
Лири (Leary, 1964, pp. 330-339) предположил, что ... позволяют "прямо проникнуть в процессы, измеряемые физиками, биохимиками и неврологами", например, электронные орбиты или клеточную активность.

Концепция сенсорной трансляции предлагает занимательное объяснение повсеместного использования света как метафоры мистического опыта. Это не просто метафора. "Свечение" может происходить из актуального сенсорного переживания, возникающего во время когнитивного акта унификации, освобождения энергии, или когда приходит решение бессознательного конфликта, дающее переживание "умиротворения", "присутствия" и т.п. Освобожденная энергия, воспринимаемая как свет, — вероятно, центральное сенсорное переживание в мистицизме.
Если гипотеза сенсорной трансляции верна, возникает вопрос, почему она начинает действовать в каждом конкретном случае.
Вообще сенсорная трансляция, по-видимому, возникает, когда: а) сенсорным путям уделяется повышенное внимание, б) отсутствует контролирующее аналитическое мышление и в) человек настраивается на восприимчивость к стимулам (открытость вместо защиты или мнительности). Тренировка в созерцательной медитации специально направлена на достижение состояния, отвечающего этим характеристикам. Ласки (Laski, 1961) сообщает, что спонтанные мистические переживания могут возникнуть во время такой разнотипной деятельности, как роды, созерцание ландшафта, слушание музыки или половой акт. ее испытуемые ... все они были вовлечены в интенсивную сенсорную активность, отвечающую всем трем вышеперечисленным условиям. Эти условия, по-видимому, также применимы к мистическим переживаниям. параноидные реакции, враждебны экстатическим переживаниям. И наоборот, если перестают защищаться и быть мнительными, они "принимают" свое положение, после чего происходит "трансцендентное" переживание

Таким образом, общий психологический контекст можно описать как перцептивная концентрация. В этом особом состоянии сознания субъект приходит к пониманию определенных интрапсихических процессов, обычно исключаемых или находящихся за пределами границ понимания. Средством этого восприятия, по-видимому, является аморфное ощущение, реализуемое благодаря смещению чувства реальности ("перенос реальности") и потому неверно принимаемое за приходящее извне.

Единение.

Ощущение себя в единении со вселенной или с Богом является признаком мистического опыта независимо от культурного контекста. Как утверждает Джеймс (1929, р. 410), преодоление всех обычных барьеров между индивидом и Абсолютом является великим мистическим достижением. В мистических состояниях мы одновременно соединяемся с Абсолютом и убеждаемся в собственной уникальности. Торжество этой мистической традиции неизменно и не зависит ни от стран, ни от вероисповеданий. В индуистском, неоплатонистском, софистском, христианском мистицизме мы обнаруживаем один и тот же признак, встречаем неизменное единодушие в способах выражения мысли, так что о классике мистицизма можно сказать, что она не имеет ни дня рождения, ни родины. Эти бессмертные повествования о единении человека с Богом предшествуют всем языкам и никогда не стареют.

переживание может быть восприятием реальной структуры мира.
Общеизвестно, что мы не воспринимаем мир напрямую. У нас есть опыт ощущений и ассоциативные воспоминания, из которых мы делаем вывод о характере стимульного объекта. Актуальным содержанием восприятия является электрохимическая активность, составляющая и мышление тоже.
Единение, идея и переживание того, что мы — суть одно с миром и Богом, может таким образом составлять действительное восприятие, поскольку по характеру свойственно мыслительному процессу.

Если рассуждать логически, то существует и такая возможность, что восприятие единения все же дает правильную оценку внешнего мира. Как говорилось выше, деавтоматизация есть разрушение психической структуры, позволяющее детализировать переживания и ощущения ценой привлечения большего внимания. Возможно, что с активизацией внимания деавтоматизация может привести к видению новых измерений тотальной совокупности стимулов — т. н. процесс "перцептного расширения". ... развитие от младенчества к взрослой жизни сопровождается организацией перцептивного и когнитивного миров, что происходит путем отбора одних стимулов и качества стимулов и исключения других. Если в основе лежит деавтоматизация, такая организация меняется на прямо противоположную или на время приостанавливается, изначально недоступные аспекты реальности теперь могут стать осознаваемыми. Единение действительно может быть неотъемлемым качеством реального мира и становится очевидным при помощи техник медитации и отречения или при определенных, до сих пор неизвестных условиях, вызывающих спонтанное, кратковременное мистическое переживание у неподготовленных людей.

Невыразимость.

Мистический опыт невозможно описать, передать другому человеку. И хотя мистики иногда записывают свои мысли, они подтверждают, что невозможно передать этот опыт словами или соотнесением с похожим опытом повседневной жизни.
Тем не менее внимательное изучение мистического феномена показывает, что существует по крайней мере несколько типов переживаний — все они "неописуемы", но каждое из них отличается своим содержанием и формальными характеристиками.
...Другой тип точно так же невыразимого мистического опыта поразительно отличается от первого — а именно, откровение является слишком сложным, чтобы его вербализовать. В подобных состояниях человек открывает смысл и связи многих сторон жизни: он осознает одновременно много уровней и "понимает" тотальность существования. когда возникает подобное многоуровневое понимание, становится трудно — почти невозможно — объяснить его словами. Простой язык структурирован так, чтобы следовать за логическим развитием идеи, и он может абсолютно не подходить для выражения переживания, затрагивающего огромное множество концепций одновременно. Уильям Джеймс предположил, что "состояния мистической интуиции могут быть только очень внезапными и сильно расширять обычное поле сознания". Тем не менее мистическое откровение может быть невыразимым не только из-за внезапного расширения сознания, но также из-за новой вертикальной организации понятий. ...Теперь представьте, что кто-то может "увидеть" не только каждый из этих образов мира по отдельности, но также их параллельные соотношения друг с другом и перекрестные связи между отдельными понятийными структурами.

Трансчувственный феномен.

Третий тип невыразимых переживаний был назван выше подготовленным-трансцендентным мистическим опытом. Автор "Облака незнания", св. Иоанн Креста, Уолтер Хилтон и другие очень по-особому описывают новый перцептивный опыт, исключающий ощущения тепла, прохлады, видения или любой другой элемент знакомого сенсорного или мысленного опыта. Они подчеркивают, что опыт происходит вне обычных сенсорных путей, идей и воспоминаний. они описывают это состояние определенно не бессодержательным и не пустым, а наполненным интенсивным, глубоким, ясным восприятием, которое они считают окончательной целью мистического пути. Если считать их описание феноменологически точным, то сталкиваешься с проблемой: как объяснить природу такого состояния и процесса, в котором оно возникает?
я полагаю, что подобные переживания являются результатом деятельности новой способности восприятия, реагирующего на измерения совокупности стимулов, прежде игнорируемых или скрытых от осознания. Для подобных мистиков отречение *** и временно устраняет обычные объекты сознания как фокус сознавания. Созерцательная медитация ломает логическую организацию сознания. В то же время мистик явно мотивирован на восприятие чего-то. Опыт восприятия, который имеет место, выходит за пределы привычных вербальных или сенсорных ссылок. Это неидентифицируемо, а потому неописуемо. Высокая ценность, наполненность смыслом и глубина, о которых говорят в связи с такими переживаниями, предполагают, что возможности подобного восприятия отличаются от возможностей нормального сознания. Потеря "себя", характерная для трансчувственного опыта, показывает, что новая модальность восприятия не связана с рефлексивным сознаванием — "я" нормального сознания временно бездействует.

Заключение.

Мистический опыт является продуктом необычного состояния сознания. Это состояние вызывается деавтоматизацией иерархически расположенных структур, которые обычно сохраняют энергию внимания для максимальной эффективности в достижении основных целей индивида: биологического выживания, как организма, и психологического выживания, как личности. Отбор воспринимаемого и когнитивное паттернирование обслуживают эти цели. При условиях, преследующих специальные цели, например существующих у религиозных мистиков, прагматические системы автоматического отбора отвергаются или ломаются в пользу измененных модальностей сознания, которые с биологической точки зрения своей неэффективностью позволяют переживать аспекты реального мира, обычно исключаемые или игнорируемые.

Подобное объяснение не говорит ничего определяющего об источнике "трансцендентного" стимула. Бог или Бессознательное имеют здесь равные возможности, и трактовка человека отразит его предположения и надежды. Мистическое видение — это видение единения.
До сих пор для психологической науки проблема понимания подобных внутренних процессов вряд ли менее сложна, чем теологическая проблема понимания Бога. В действительности независимо от направления в поиске ответа на вопрос, что такое реальность, чувства благоговения, красоты, почтения и смирения, по-видимому, являются продуктом человеческого достижения. Поскольку для мистических переживаний характерны эти эмоции, вопрос эпистемологической обоснованности опыта, вероятно, не столь важен, как предполагается.


Представление о сне в Малайзии.

отсутствие преступлений, военных конфликтов, психических и физических заболеваний внутри их сообщества объясняется лишь основами тех институтов, которые формируют высокий уровень психологической интеграции и эмоциональной зрелости наряду с социальными умениями и установками, которые способствуют созидательным, взамен деструктивных, межличностным отношениям. Они, вероятно, являются самой демократичной группой в антропологической литературе. В сфере семьи, экономики и политики их сообщество основывается на принципах контракта, соглашения и демократического консенсуса без необходимости применения политической силы, тюрем в установлении соглашения или удержания тех, кто не желает или не способен достигать компромисса.
Изучение этого общества дает основание полагать, что они достигли такого высокого уровня социальной и физической кооперации и интеграции через открытую и разработанную ими систему психологии, принципы которой понятны и для западного научного мышления.
они построили такую систему межличностных отношений, которая по своим достижениям в области психологии сравнима с достигнутым в нашей цивилизации, например, на телевидении или в ядерной физике.

[Sopheeya1984]

Сон"кайф": новое состояние сознания. - Чарльз Тарт

... Встречаются сообщения о еще более любопытном типе сна (van Eeden, 1913, 1918), который ван Иден назвал люсидным.. Подобные сны обладают необычным качеством: спящий будто "пробуждается" от обычного сна и внезапно ощущает себя в состоянии нормального бодрствующего сознания, при этом он знает, что лежит в постели и спит, но мир сна, в котором он находится, совершенно реален.

Мне бы хотелось выделить четвертый тип сновидческой активности, который я назову сон-"кайф"("high").
Основное изменение в этом сновидении — невероятная интенсификация чувственного и отключение от обычной интеллектуальной активности, — до такого состояния, что сновидец перестает ощущать раскол между собой и тем, что воспринимается.
Итак, я попытаюсь дать формальное определение сна-"кайфа": это опыт сна, когда вы обнаруживаете себя в другом мире — в мире сновидений, и когда вы знаете, что, в то время как спите, находитесь в измененном состоянии сознания.

О медитации - Эдвард У. Маупин

...В культуре появилась противоположная тенденция — поворот к внутреннему и духовному. Молитва, пост, некоторые виды психотерапии, а теперь и психоделические наркотики используются для раскрытия иного аспекта мира. В противоположность деятельности, деланию по отношению к "внешнему" миру этот "внутренний" мир обычно требует от человека пассивного, восприимчивого отношения. Медитация — классический способ формирования подобного отношения. Суть практики — оставаться молчаливым и внимающим.
Медитация использовалась в западных христианских сектах. Католицизм, по-видимому, выделяет психологию — карту того, что происходит с медитацией. Сознательное использование внимания открывает спонтанное течение опыта, по отношению к которому человек становится восприимчивым наблюдателем. В высшей точке ощущение отдельного "я" теряется и приходит чувство единения с объектом медитации. Это состояние называется созерцанием. У меня сложилось впечатление, что медитативные упражнения, например, в католицизме, были ориентированы на специфическое содержание. В одном наставлении, например, подводят к воображению того, что испытывали Христос, Мария или другие святые в решающие моменты их жизни. Я не знаю, насколько эффективна подобная "дискурсивная" медитация. Практики, описываемые в этой статье, не ориентированы на какое-то особое специфическое содержание, они направлены в большей мере на формирование у человека открытости и понимания собственного опыта. Другие традиции медитации в рамках католицизма, например молчаливая молитва, вероятно, ближе к рассматриваемому типу бессодержательной медитации. То же самое касается собраний квакеров, где особый акцент делался на ожидании и послушании.

Вообще многие из традиций молитв и медитации в рамках христианства заключались в чем-то вроде беседы с Богом или некоторого отчуждения от естественного существования, о чем у человека сложились многочисленные предвзятые представления. Современный западный интерес к медитации связан с восточными формами практики, где существует радикальное обязательство — проживать то, что проживается, даже Бога. Восточное отрицание вербальных и концептуальных суррогатов опыта, по-видимому, апеллирует к нашему растущему инвестированию в живой опыт.

Кришнамурти весьма скептически относится к медитации. Он критикует "специальную" практику медитации со скрещенными ногами на полу, поскольку считает, что медитативная установка должна быть направлена на жизнь человека в целом, а не инвестироваться в единственную и неповторимую, герметизированную практику. Фритц Перлз, несмотря на то, что его гештальт-терапия сама очень напоминает медитацию тем, что дает установку наблюдать течение опыта сточки зрения здесь-и-сейчас, тоже беспощаден к ней в своем антагонизме. Он критикует кататоническую замкнутость и насильственное вмешательство в спонтанное течение жизни человека.
Это серьезные возражения. И первейшая проблема здесь, по-видимому, заключается в том, что люди, занимающиеся такой практикой и нацеленные на личный рост, отделяют эту практику от остальной части своей жизни. Реальный рост должен происходить в обычной жизни. В христианстве сильна историческая тенденция отделять Бога от видимого мира. Христианин считает, что его подлинный рост в меньшей степени зависит от актуальной жизни, а в большей от специальных, отдельных процедур. В рамках этой модели монах-отшельник, посвящающий все свое время молитве, — это человек, который борется с реальным. Бонхоуфер и Тейяр де Шарден заинтересовались этим разделением. Оба утверждают, что актуальная жизнь является ареной роста, или, как они выражаются, осознанием Бога.

Существует другой раскол, родственный этому, и даже более коварный — разделение "внутреннего" и "внешнего". Как культура мы настолько склонны преувеличивать это разделение, что альтернатива просто не обсуждается. Мы уделяем большое внимание тому, что "объективно", наблюдаемо другими людьми, в противовес тому, что "субъективно", является субъектом наших "искажений". То, что мироощущение наблюдателя тотально формируется им самим, его сиюминутным состоянием и произвольными фильтрами воспитания, игнорируется. С медитацией легко переоценить внутреннее ценой внешнего, именно поэтому они остаются разделенными. Тем не менее ее можно использовать для пробуждения субъективной жизни в контакте с внешним миром. Тогда внутреннее превращается в огромную вселенную со многими измерениями, соединенную с внешним миром, обогащая, дополняя его смыслом.

В этой статье я подробно представлю несколько техник медитации, чтобы читатель мог испытать их на себе. Существующая литература и мои личные наблюдения позволяют предположить, что медитация способна принести огромную пользу. Специальное сочетание бездействия и бдительного внимания позволяет осознавать даже слабые стимулы.
В результате часто появляется более уверенное чувство себя ("себя", включающее и "тело", и "ум") и с этим более прямое осознание переживаемого.

Общие принципы.

Медитация в первую очередь есть глубокая пассивность, сочетающаяся с осознанием. Нет нужды объяснять практическую медитацию мистикой, в основе большинства подходов лежат родственные психологические допущения. Эго, или сознательное "я", обычно переживается лишь как часть реального "я". Сознание, устремления, активные попытки самосохранения и самозащиты в большей степени основываются на неполном и ошибочном представлении о собственной уязвимости, потребностях и глубокой природе реальности. В медитации я отказываюсь от этой беспокойной деятельности и принимаю пассивное отношение. глубинные ресурсы становятся доступными, если я приостанавливаю свою деятельность. Вместо того чтобы путаться в мыслях и действиях, я могу обратиться к себе и направить свое внимание против неограниченного, спонтанного, непредсказуемого течения моего опыта, к состоянию ума, продуцирующему всю деловитость и мыслительный процесс.
Здесь необходимо разделить практическую медитацию с особым опытом мистического единения, или сатори. В литературе по медитации на это волнующее состояние сделан, вероятно, слишком сильный акцент. Медитация может дать результат сама по себе без подобных состояний, вряд ли возможных без длительной практики.

Используемое положение тела — важный компонент медитации. Оно должно быть таким, чтобы можно было расслабиться, но не заснуть. Теперь удостоверьтесь, можете ли вы расслабить в этой позе спину и сохранять ее прямой, не прилагая к этому усилий.
Позы со скрещенными ногами не обязательны. Вы можете эффективно медитировать, сидя на стуле с прямой спинкой, оставив ноги на полу, сохраняя спину прямой, глядя перед собой. Более удобного положения можно достичь при помощи подушек. Также можно использовать менее прямую позу с помощью обыкновенного кресла.
После выбора конкретной позы покачайтесь немного из стороны в сторону, чтобы устроиться, глубоко вздохните несколько раз и начинайте. Полезно наводить внимание на различные части тела, особенно на основу — ноги и бедра, на которых вы сидите. Теперь вы готовы управлять своим вниманием согласно выбранной технике.
Представленные ниже техники являются самыми легкими. Вы можете поэкспериментировать с разными техниками, чтобы найти для себя самую подходящую и эффективную. Все они подходят для ежедневной краткосрочной практики по полчаса или часу. Несомненно отличаясь друг от друга, они нацелены на повышение осознания происходящего внутри и настраивают на бесстрастное видение. все эти упражнения иногда позволяют войти в состояние ясного, расслабленного осознания, когда поток мысли иссякает и сохраняется установка бесстрастного наблюдателя. В противоположность обычной мыслительной деятельности, которая уводит человека в абстракции или фантазии, такая установка наблюдателя сохраняет близкий контакт с опытом здесь-и-сейчас. Мысли не запрещаются, им позволяют течь, не заостряясь на них. Это не бессодержательное состояние. Оно включает глубокую физическую релаксацию, а также освобождение от обычной психологической деловитости. человек сразу открывает, как близки психологическое и телесное расслабление.

Крайне важно, как вы справляетесь с тем, что отвлекает внимание. Не пытайтесь предотвратить это. Просто снова и снова терпеливо возвращайте свое внимание на объект медитации. Это отвлечение от фантазий, мыслей и внешних стимулов — одна из важнейших задач медитации. Если вы пытаетесь предотвратить отвлечение внимания другим путем, то можете войти в непродуктивное бессодержательное состояние или отвлечься задачей по недопущению того, что отвлекает, или прийти к напряжению. Если вы терпеливо продолжаете возвращаться к объекту медитации, ваше внимание к объекту постепенно заместит рассеянность, а ваша физическая расслабленность позволит свести течение мыслей на нет.

Также очень важно, чтобы у вас не было никакого предвзятого мнения о том, что должно произойти на "хорошем" сеансе. Вы можете расслабиться и прийти к ясности, но можете остаться напряженным и несосредоточенным. Или вы можете открыть особенно болезненные переживания. Разрешение себе честно осознавать любые переживания гораздо конструктивнее, чем самое приятное расслабление. Принимать сеанс, независимо от того, куда он ведет, таким, какой есть, очень важно. Например, вы можете почувствовать сонливость. Попытайтесь наблюдать за самим процессом погружения в сон — возможно, это реакция на некое чувство, которое вы хотите избежать. Вы можете почувствовать скуку и усталость. Наблюдайте и проживайте эти чувства. Наша культура вполне способствует закреплению негативной установки, склонности к самопорицанию. Старайтесь наблюдать за этим своим самокритичным, враждебным отношением. Это что-то вроде дружелюбного нейтралитета, который вы можете переносить на любые возникающие переживания.

Как только деятельность эго ***, начинает всплывать внутренний материал, что-то из него, прежде недосягаемое для осознания. "Это совершенное состояние беспристрастного погружения в себя, к сожалению, длится недолго. И оно. видимо, нарушается изнутри. Тотчас происходит всплеск беспорядочных настроений, чувств, желаний, забот и даже мыслей, словно пришедших из ниоткуда... Единственный эффективный способ не дать этому повлиять на вас — относиться доброжелательно ко всему, что появляется на сцене, привыкать к этому, смотреть на это спокойно и, в конце концов, утомиться наблюдением" (Herrigel, 1953, pp. 57-58 ).

С увеличением времени проявляющийся материал может стать более плотным и отвлекающим сильнее, более сложным для обращения с ним, например иллюзии. Проявляющийся материал может менять форму, превращаться в визуальный видеоряд по контрасту с вербальным, отвлекающим внимание и т.д. Однако нет необходимости быть слишком осмотрительным с этим материалом. Мои пациенты, медитируя дома, не испытывали особых затруднений, обращаясь с тем, что отвлекало внимание, как с материалом, отвлекающим внимание. Все, что требовалось, — наблюдать за этим и возвращаться к медитации.

Упражнения.

Первая группа медитативных техник фокусируется на теле или дыхании.
Даосская медитация предписывает фокусировать внимание в центре торса где-то на уровне пупка. Мысли при своем появлении должны "помещаться" в центр тела, как будто они там рождаются. "Сознание через воображение сдвигается к солнечному сплетению". Эта процедура особенно помогает стимулировать чувство жизни и силы из живота.

Дыхание — это функция, которую можно контролировать — произвольно или непроизвольно. Поэтому медитировать на дыхании — значит иметь дело с тем, насколько вы позволяете себе быть спонтанным. Если вы не можете позволить своему дыханию стать полностью непроизвольным, просто наблюдайте, как вы в действительности управляете им. Вот простейшая дыхательная медитация:
Сядьте с прямой спиной и расслабьтесь. Позвольте вашему дыханию стать расслабленным и естественным, так, чтобы движение главным образом происходило в животе. Затем сосредоточьте внимание на этом движении.
Дышите через нос. Вдохните столько воздуха, сколько нужно, позволив ему войти в легкие и растянуть диафрагму. Затем медленно выдохните до конца весь воздух из легких. Выдохнув, начните медленно считать — "один". Снова вдохните, а затем выдохнув, сосчитайте — "два". И так далее до "десяти". Затем повторите...
Этот счет вам покажется трудным, так как ваш ум будет пытаться уклоняться от него. Тем не менее придерживайтесь его, старайтесь возвращать свой ум к процессу счета. Научившись проделывать это более или менее успешно, переходите к следующей игре со счетом. На счет "один" медленно вдохните и представьте, что этот "один" опускается вниз, все ниже и ниже в живот. Вдыхая, думайте о том, что он внизу, сосчитайте "два". Спустите "два" вниз и поместите его (в воображении) в животе вслед за "один". В результате вы вскоре обнаружите, что ваш ум, так сказать, опустился в живот.
Перенос внимания на нижние части тела — на тазовую область или живот — сопровождается релаксацией, когда мысли кажутся замедленными и отдаленными. запись мозговых волн у людей, использующих эти виды техник, выявляет повышение медленной, верхней амплитуды (альфа) активности.

Другая группа медитативных упражнений сосредоточена на содержании сознания. Радикальный подход начинается с решения ничего не делать, ни о чем не думать, не прилагать самому никаких усилий, полностью расслабиться и позволить уму и телу... выйти за пределы потока постоянно меняющихся идей и чувств, чем является ваш разум, наблюдать за стремительным движением этого потока. Не позволяйте себе погружаться в этот поток. Или если воспользоваться другой метафорой, — следите, как подобно стае птиц пролетают сквозь ваш умственный свод идеи, чувства, желания. Позвольте им лететь свободно. Просто наблюдайте. Не дайте птицам унести вас в облака.

Другой способ — сосредоточить внимание не на мыслительной деятельности, а на состоянии ума, на том, что находится за пределами мысли. Это первое упражнение, которое пробудило во мне интерес к медитации:
внимание удерживается на ощущении физического и личного существования от момента к моменту — на том, что я сканирую, если кто-то спросил бы меня: "Как дела?" Сначала это лишь секундный контакт. Как только ты пытаешься описать это словами, чувство того, на что похоже мое состояние в данный момент, теряется. Постепенно можно продлить этот контакт. "Внутренний взгляд... это то, что я направляю в центр моего бытия в целом, отвечая на вопрос "Как я себя чувствую в данный момент на всех уровнях одновременно?". Этот переход ***, способствуя отстраненности, поскольку вы двигаетесь вверх по течению от мыслей, фантазий и напряженной вовлеченности к состояниям ума, которые их вызывают.
Другой вариант этого вопроса: "Кто совершает это мышление, чувство, действие?".
Сначала понаблюдайте за работой своего интеллекта. Обратите внимание, как мысли следуют одна за другой в бесконечном потоке. Затем попытайтесь осознать, что есть кто-то, кто думает. Теперь спросите: "Кто этот мыслитель?"
Поскольку ум не осязаем, человек в нем не уверен. Это слабое чувство сомнения следует культивировать и поддержать.

Похожий тип внимания, с которым медитируют на дыхании, можно направить на внешние объекты.
Ваша цель — сосредоточиться на голубой вазе. Под сосредоточением я не подразумеваю анализ тех или иных частей вазы, или размышления о вазе, или ассоциации в связи с вазой, попробуйте увидеть вазу такой, как она существует сама по себе, без какой-либо связи с другими объектами. Исключите все другие мысли, чувства или телесные ощущения. Не позволяйте им отвлекать себя, пусть они будут вне вас, так, чтобы вы могли сосредоточить внимание, все ваше сознание на самой вазе. Позвольте воспринимаемому образу вазы заполнить весь ваш разум.

Существуют и другие виды медитативных упражнений, не представленные здесь. После того как человек познакомится с общими принципами медитации, он может перейти к более сложным упражнениям из других школ. Тантрическая йога вводит визуальные образы, созерцание символов и сосредоточение на теле. Целью здесь, по-видимому, является систематическое исследование глубинного бессознательного, дологического, архитипического опыта. Кундалини-йога сочетает некоторые дыхательные принципы с концентрацией на нервных сплетениях в почках, животе, груди, горле, шее и голове. Каждое из указанных мест представляет собой сферу воздействия определенных чувств и страхов, которые можно систематически исследовать.

В некоторых сектах дзен-буддизма для медитации предлагаются парадоксальные утверждения. Например:
Шестой патриарх сказал монаху Эмио: "Не думай ни о хорошем, ни о плохом, а скажи мне о своих естественных качествах, которые у тебя были до того, как родители дали тебе жизнь".
Подобные коаны невозможно понять обыденной логикой. Человек должен войти в то состояние ума, которое они выражают. Обычно используются серии коанов, которые концентрируют разум учеников на сатори и обеспечивают мастеру дзен средство для оценки их прогресса.

[Sopheeya1984]

Психоделическое состояние, гипнотический транс и творческий акт.
Стенли Криппнер

Психоделический опыт, вызванный новейшей гипнотической техникой — взаимным гипнозом.
Чарльз Тарт.

Уникальное путешествие с Олдосом Хаксли в измененные состояния сознания.
Милтон Эриксон

Аутогенная тренировка: методы исследования и применения в медицине.
Вольфганг Лугэ
С психофизиологической точки зрения аутогенная тренировка базируется на трех основных принципах: а) уменьшение экстеросептивной и проприоцептивной афферентной стимуляции; б) повторение в уме психофизиологически адаптированных вербальных формул и в) умственная деятельность, называемая пассивной концентрацией.

...Все три тренинговые позы требуют внимательного отношения. Если определенные детали не соблюдаются, имеют место неприятные побочные эффекты или последствия, а также неэффективное выполнение упражнений.
... Этого добиваются за период от двух до восьми недель. ... Тренировка тепла может занять еще две- восемь недель.
Научившись вызывать ощущение тяжести и тепла, практикующие продолжают, пассивно концентрируясь на сердечной деятельности, используя формулу "Сердцебиение ровное и размеренное", затем на механизме дыхания: "Дыхание спокойное" и на тепле в брюшной области: "Мое солнечное сплетение теплое". Последнее упражнение физиологически ориентированной стандартной группы касается черепной области, которая должна быть прохладнее остального тела. Здесь применяется следующая формула: "Мой лоб прохладный".
Для эффективного усвоения этих упражнений обычно требуется от четырех до десяти месяцев.

Установка практикующих аутотренинг, пока они мысленно повторяют ту или иную формулу самовнушения, называется "пассивная концентрация".
...Пассивная концентрация, напротив, подразумевает непреднамеренную установку во время выполнения задачи с целью функционального результата. Любое целенаправленное усилие, активный интерес или мысль должны избегаться. Непреднамеренная, или пассивная установка практикующего по отношению к психофизиологическим эффектам заданной формулы рассматривается как один из наиболее важных факторов аутогенного подхода. Более того, эффективность пассивной концентрации на заданной формуле зависит от двух других факторов, а именно: а) от мысленного контакта с частью тела, обозначенной формулой (например, правая рука), и б) поддержание в уме устойчивого течения фильмоподобного (вербального, акустического или визуального) представления аутогенной формулы. В начале пассивная концентрация на формуле - не более 30 — 60 секунд. Через несколько недель длительность упражнений доводится до трех-пяти минут, а спустя несколько месяцев — до тридцати и дольше.

Медитативные упражнения обычно следует начинать лишь после шести-двенадцати месяцев стандартных тренировок, и практикующие должны уметь выдерживать аутогенное состояние продолжительностью до 40 минут без переживания каких-то неприятных побочных эффектов или последствий.
Серия медитативных упражнений начинается с пассивной концентрации на явлениях визуального воображения — например, спонтанное представление определенных цветов. Впоследствии практикующие могут фокусироваться на видении всех цветов, каких пожелают. Овладев этим, они переходят к визуальному воображению объектов. Эта тренировочная фаза может занять несколько недель до получения результатов. Далее практикующие обращаются к упражнению по воображению абстрактных концепций, таких как "счастье" или "справедливость", в различных чувственных модальностях (музыкальная, цветовая, формообразующая). Еще позже медитируют на собственных чувствах или, наоборот, пытаются вызывать образ другого человека. И наконец, на самом глубоком уровне медитации настраиваются на бессознательное в ожидании от него ответов.
Аутогенную тренировку на медитативном уровне можно применять как так называемую "терапию нирваной". Также была обнаружена определенная ценность медитативных упражнений для глубинной психотерапии. Было отмечено, что эффект от физиологически ориентированных стандартных упражнений в общем подкрепляется тренингом медитации.

Марихуана (каннабис): фактические данные.
Комитет по изучению проблемы форума гуманистов Брюйна

Воздействие марихуаны на сознание.
Аноним
Непостоянные факторы.
Итак, чтобы марихуана оказала воздействие на потребителя, ему нужно сотрудничать с ней и способствовать наступлению эффектов. Он должен научиться позволять себе отвечать. Реакция некоторых людей на марихуану почти незаметна, их сознание, по-видимому, не меняется. Наверное, они боятся этого, сильно защищаются против утраты контроля и отвергают элементы чувств, мыслей и действий, которые угрожают их контролю. Воздействие марихуаны угрожает личностным системам этих людей, и они, как правило, защищают ее структуру от этого воздействия.
При изучении и исследовании эффектов марихуаны следует принимать во внимание указанные непостоянные факторы. Этот наркотик может дать все что угодно любому, кто добивается этого, но только в ситуации, которая позволит случиться тому, чего добиваются. Один уважаемый философ и автор, который исследовал различные химические психоделики, говорил, что марихуана может дать не меньший эффект, чем кислота. К этому я хотел бы добавить: особенно если вы способны зайти настолько далеко, насколько может увести кислота. Это не тавтология, ибо такого нельзя сказать о кофе или апельсиновом соке — даже если вы готовы, кофе не сделает для вас всего этого.

[Sopheeya1984]

Другие системы медитации в текущей традиции Тхеравады


Сосредоточенность и поглощенность
Учителя пользуются многими объектами медитации, чтобы приводить медитирующих к разным уровням поглощенности; но в каждом таком случае принцип медитации состоит в тотальном фокусировании ума, так что ум оказывается поглощен объектом, полностью успокоен и неподвижен. Сила, заставляющая ум целиком сосредоточиться на одном объекте, как внутренний свет, визуализация, звуки, чувства и т. п., приобретает огромные размеры. Когда ум настолько обучен благодаря повторным возвращениям к объекту, что не колеблется и сохраняет устойчивость, медитирующий получает доступ к целому ряду более высоких состояний поглощенности, особых состояний сознания. Они включают в себя поглощенность светом, четырьмя основными элементами, бесконечным чувством любящей доброты, сострадания или душевного равновесия. Эта поглощенность бывает причиной возникновения великого восторга, блаженства и многих необыкновенных переживаний на уровне «сосредоточенности на форме». На еще более высоком уровне медитирующий может воспользоваться силой сосредоточения для того, чтобы приучиться ко вступлению в поглощенность (или в единение) с бесконечным пространством, бесконечным сознанием и тонкими состояниями, не являющимися ни восприятием, ни отсутствием восприятия. Хотя достижение поглощенности трудно и требует хорошего контроля над умом и его неподвижности, поглощенность является источником великого мира и вдохновения на пути очищения Будды. Ею можно воспользоваться в качестве основы для развития глубокого прозрения и душевного равновесия.

Визуализация

Визуализация представляет собой упражнение в медитации, которое содержит в качестве объекта применение цвета или формы, внешних или внутренних образов. Использование визуализации обычно среди учителей тхеравады. Наиболее популярные формы визуализации – это медитация сосредоточения на цвете или на цветных дисках (касина). Это упражнение по традиции применяется для создания в уме последовательного образа цвета, за которым следует дальнейшая сосредоточенность, ведущая к поглощенности. Некоторые учителя и центры пользуются визуализацией цветных огоньков, образов Будды, тела или отдельных его частей, трупов. В различных случаях применяются более сложные визуализации: некоторые из них напоминают создание внутренней зрительной мандалы. Например, один крупный центр медитации в Бангкоке пользуется системой медитации, которая начинает с развития белого цвета при помощи сосредоточения; затем в этот цвет проецируются видимые образы разнообразных небесных существ. Другие формы и мандалы созданы из четырех элементов, или разных сфер существования.
В некоторых случаях визуализация во время медитации служит просто в качестве приспособления для развития сосредоточения. В других способах отдельные визуализации, такие, как визуализация частей тела, не только *** сосредоточенность, но также и помогают развитию непривязанности и ведут к возникновению мудрости, понимания истинной природы ума и тела.

Мантры и пение

Использование мантр – чрезвычайно распространенная форма медитации в традиции тхеравады.
некоторые мантры направляют внимание к процессу перемены «все изменяется»; другие используются для развития душевного равновесия: «освободиться!». Очень часто практика мантр сочетается с медитацией о дыхании, так что практикующий повторяет мантру одновременно со вдохом и выдохом, чтобы помочь развитию спокойствия и сосредоточенности. Мантрическая медитация особенно популярна среди мирян. Как и прочие основные упражнения в сосредоточении, она может применяться просто для успокоения ума или служить основой для практики прозрения, где мантра становится фокусом наблюдения за развертыванием жизни или вспомогательным средством для приобретения покорности и освобожденности. Пение широко используется для развития веры и сосредоточенности; оно представляет собой часть распорядка медитации в буддизме тхеравады а также выступает в качестве основы для успокоения ума, из которого могут вырасти ясность и мудрость.

Медитация на дыхании

В дополнение к основным способам медитации о дыхании пользуются многими другими видами практики, связанной с дыханием. Одни учат контролю над дыханием, сходному с упражнениями пранаямы йоги, другие пользуются медитацией о дыхании, как основой для культивирования целого ряда высоких состояний сосредоточенности и поглощенности. Часто использование дыхания сочетается с другими видами практики, например, с повторением мантры, связанным с отметками вдоха и выдоха; или применяется медитация, синхронизирующая дыхание с осознанием движений тела. Некоторая форма сосредоточения на дыхании во время медитации представляет собой наиболее общую формальную практику, находимую в традиции тхеравады.

Позы и движения

значительное внимание обращено на движение – сперва на психическую причину движения, а затем на действительное физическое движение, когда оно имеет место. Эта перемена позы и течение движения становятся фокусом в некоторых системах. Особые способы ходьбы приняты в качестве упражнений в медитации, а также осознание тела по отношению к одеяниям и окружению. учителя сознательно пользуются ограниченным или открытым пространством для разнообразных способов медитации. В других местах в качестве части ежедневной практики применяются повторные простирания – как способ медитации о телесных движениях и как способ уменьшения гордости. Во всех случаях использование особых поз, движений и простираний должно сопровождаться тщательным культивированием внимательности, чтобы надлежащим образом извлечь пользу из этой медитации.

Медитация на эмоциональные состояния

В области состояний чувств наиболее популярными для медитации являются высочайшие сферы – обители божественных существ. Почти каждый учитель в традиции тхеравады включает в практику, в качестве ее неотъемлемой части, медитацию на любящую доброту и сострадание. практику начинают с культивирования такой любви и сострадания к самим себе, а затем развивают эти качества по отношению ко всем живым существам. Иногда они развиваются при помощи повторения какой-то мантры, например: «Да будут счастливы все создания!», тогда как другие учителя применяют визуализации, способствующие культивированию ума, наполненного любовью. В добавление к состраданию существуют специфические медитации, которые для развития чувств учат радостной симпатии к счастью других; есть также медитации на укрепление душевного равновесия. По мере того, как *** медитация, ум становится спокойным, свободным от эгоизма; возрастает мудрость. Мудрость видит наиболее глубокое единство всех вещей и естественно становится источником большой любви и сострадания.

Высшие формы учения, прочие виды практики
учителя учат практике, которая содержит не только поглощенность и отрешенность, но также и работу с раскрывающимися чакрами, или центрами энергии внутри тела, как и использование энергий, света и светящихся сплетений, и тому подобными явлениями.
По мере очищения ума раскрывается блистающая и самосущая природа всех переживаний. Естественно обнаруживается дхарма, следуя основным принципам, кратко изложенным в самой первой беседе Будды о четырех благородных истинах. Когда поняты основные учения, все, что остается делать, – это проявлять настойчивость в осуществлении их на практике.

Возвращение к мудрости
Когда мы рассматриваем все эти разнообразные подходы к медитации в свете семи факторов просветления (сосредоточенность, исследование, энергия, восторг, спокойствие, внимательность и душевное равновесие), медитация более не рассматривается изолированно; она становится неотъемлемым компонентом образа жизни; тогда сама жизнь становится медитацией. Это простое, непосредственное, бескорыстное, ежемгновенное бытие.
В последней проповеди Будды:
«Пока братья будут проявлять старание в семиричной высшей мудрости, т. е. в развитии семи факторов просветления, до тех пор можно ожидать их процветания».
«Слушайте же, братья, напоминаю вам: распад свойствен всем составным вещам. Трудитесь прилежно ради собственного спасения!»
Да будут все существа счастливы, да будут все существа свободны от иллюзии! Пусть они трудятся с прилежанием ради своего спасения!

[Sopheeya1984]

Трансформация ЭСТ Рейнхард

Люк Рейнхард Трансформация

[Sopheeya1984]

Многообразие медитативного опыта - Дэниел Голмен
классика ХХ века

Полностью - тут:
http://www.psylib.org.ua/books/golem01/index.htm



Дэниел Голмен
МНОГООБРАЗИЕ МЕДИТАТИВНОГО ОПЫТА

И вдруг на меня снизошло и простерлось вокруг такое чувство покоя и мира, такое всеведение, выше любой человеческой мудрости, и я понял... что Бог — мой брат, и что Его душа — родная мне. и что центр Вселенной — Любовь».
Уолт Уитмен. «Листья травы»

Рам Дасс
ПРЕДИСЛОВИЕ

В Индии я встретил Ниимкароли Бабу (Махарадж-джи), что превзошло все мои ожидания. Он жил в состоянии «Сахадж Самадхи», и пробужденное состояние сознания было неотъемлемой частью его повседневной жизни. В его присутствии человек ощущал бесконечность пространства и времени так же, как и бесконечную любовь и сострадание. Однажды, как мы его называли, принял огромную дозу психоделиков, и, к моему полному изумлению, ничего не произошло. Поскольку его осознание не было ограничено никаким местом, то ему некуда было и идти, так как он уже был и здесь, и везде, где только возможно.
Видеть кого-то и быть кем-то — две разные вещи, и я намного охотнее был бы кем-то, чем видел бы кого-то. Вопрос заключался в том, как осуществить ту трансформацию, которая, как я полагал, сделает меня тем, кем — или чем — был Махарадж-джи.
В присутствии Махарадж-джи я чувствовал, что мое сердце раскрывается, и чувствовал прилив всепоглощающей любви, которую я не испытывал никогда прежде.
Мои друзья-буддисты говорили, что проблема тут состоит в том, как дисциплинировать свой ум, а Махарадж-джи, когда я его спрашивал, утверждал, что когда я приведу свой ум к однонаправленности, я познаю Бога. Возможно, это и было тем, что нужно. Поэтому я ревностно занялся медитацией. На десятидневных курсах в составе группы из ста человек, прибывших с Запада, я был плавно введен в методы буддийской медитации Тхеравада — практики, исключительной по своей простоте.
В это время я встретил Анагарику Муниндру, учителя Тхеравады, который при своем открытом, почти прозрачном характере, казалось, олицетворял то внимательное, светлое спокойствие, на достижение которого и был направлен метод. Переживание нового глубокого спокойствия сразу же оживило меня.

В этой книге содержится система тщательно сформулированных категорий умственных состояний плюс философия и метод избавления сознания от тирании собственного ума. В ней содержится та система понятий, которую я искал с 1962 года. Она на удивление свободна от оценивающих суждений, и поэтому годится для сравнения принципиально различных метафизических систем, относящихся к пробужденным состояниям сознания.
Вы можете спросить — если Махарадж-джи, иидуист, является моим Гуру, то почему я должен был ехать изучать буддийскую медитацию в Бодх Гайя, вместо того, чтобы оставаться с ним? Дело в том,что он временами не позволял мне оставаться вместе с ним и всегда говорил «Все есть одно». Он подробно рассказывал о Христе и Будде, а потом отсылал меня прочь. Поэтому я не видел противоречия в следовании другим традициям, когда находился не с Махарадж-джи. Потому что по методу моего Гуру все другие пути способствуют процессу.
я, и еще человек двадцать, практиковали набор из буддистских, индуистских и христианских методов. В течение этого времени, беседуя с Дэном Голменом, я обнаружил, что у нас много общего. Мы оба получили психологическое образование, оба были связаны с Гарвардом, у обоих был один и тот же Гуру, мы оба высоко ценили теорию буддизма и его медитационные техники. Так же, как и я, он боролся, пытаясь объединить две несопоставимых части жизни каждого из нас.
Дэна занимали интеллектуальные проблемы интеграции. Научный склад его проницательного ума, его преданность Махарадж-джи и приверженность буддистской традиции идеальным образом подготовили его для составления обзора духовных путей и связанных с ними состояний сознания.
Дэн дает общий взгляд на единство путей, не уделяя внимания деталям. Те же, кто считают свой путь единственным, будут особенно расстроены. Здесь я имею в виду не только такие очевидные примеры, как христианский фундаментализм или Общество Сознания Кришны, но и тот утонченный снобизм, который пропитывает почти все традиции. Наверное, каждый из нас, не будучи полностью уверенным в себе, должен чувствовать, что его путь лучше. Но более зрелой является та точка зрения, что «мой путь» лучший только для меня, а для других людей более удобны другие пути. И эта книга служит примером такого подхода.
Если выйти за пределы эмоциональных привязанностей к нашим собственным методам, то появится возможность оценки данной работы. Она представляет собой закладывание систематических основ для понимания смысла универсальности духовного путешествия. И наверняка, когда мы сможем осознать общности, мы сможем постичь и различия.
Рам Дасс

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА

...Я был в замешательстве. Но все же, после одного замечания Джозефа Голдстейна, учителя интуитивной медитации, у меня впервые начало проясняться понимание некоторых вещей. «Все это просто математика,— сказал он.— Все системы медитации имеют своей целью либо Единицу, либо Ноль — соединение либо с Богом, либо с Пустотой. Путь к Единице происходит через концентрацию на Нем, а путь к Нулю — это проникновение в пустоту своего ума»,
.. там собралось человек тридцать-сорок пилигримов с Запада. среди них были последователи всех главных духовных традиций: различных форм индийской йоги, разных сект тибетского буддизма, суфизма, христианской медитации, дзэн-буддизма, Гурджиева, Кришнамурти и многочисленных гуру, свами, йогов и баба. ..Из этих литературных и личных источников я выделил два основных сходства и различия между всеми медитационными путями.
Мне нужны были карты, и каждая из этих традиций предлагала свою собственную. эти карты помогали мне находить свой путь в медитации и позволяли чувствовать себя в безопасности на незнакомой территории. Они не являются чем-то законченным, потому что даже все вместе они не смогут объяснить каждую грань чьих-то индивидуальных медитационных переживаний. Большинство из нас имеют свой собственный путь, по которому мы следуем, но временами наши пути перекрещиваются. Карты, собранные в этой книге, принадлежат к числу наиболее изученных. Это популярные маршруты, но они никоим образом не определяют всю территорию. Эта ментальная территория большей частью вообще не нанесена на карту, и каждый из нас является ее исследователем.
Больше всех я обязан написанием этой книги Ниимкароли Баба, который вдохновил меня серьезно следовать своему собственному пути. Своим пониманием я во многом обязан беседам и встречам с Рам Дассом, Анагарика Муниндрой, Чогьямом Трунгпа, Бхагаван Дассом, Ананда Майя Ма, Куну Ринпоче, Д.Кришнамурти, С.Н.Гоенка, Свами Муктанандой, Ньянапоника Махатхерой, Бхикку Нянадзивако, Джозефом Голдстейном, Гербертом Гюнтером, К.К.Сахом, Отцом Феофаном, Йогом Рамавьядасом, Чарльзом Ридером и с многими другими, которые активно сами следовали этим путям.
Дэниел Голмен


ВВЕДЕНИЕ
медитация тысячелетиями была путем для человека, стремящегося превзойти ограниченные цели повседневного мира. Парадокс же состоит в том, что сейчас медитация расхваливается как лучшее средство для достижения этих повседневных целей и продления мирских грез и мечтаний.
утверждения, что только один какой-то вид медитации моэкет изменить человека к лучшему, а другие — нет, утаивает фундаментальное сходство всех медитационных техник. Я надеюсь устранить образовавшуюся путаницу, описывая дюжину главных медитационных техник, показывая как их сходства, так и их реальные различия.
Все эти медитационные техники обещают изменить нас, все они согласны и в том, что медитация — путь к такому изменению. В первой части книги я описываю специфику этих изменений и основные вехи на пути к пробужденным состояниям сознания с точки зрения различных традиций.
Необходимо предупредить: эти состояния крайне редки. Они никогда не случаются с большинством медитирующих. Их вероятность увеличивается по мере накопления опыта медитации и многих других факторов, таких как глубина концентрации, чистота и спокойствие ума, терпение и энергия. Однако те немногие из нас, кто знает действительно пробужденные состояния, смогут найти во второй части книги обнадеживающие указания на те внутренние события, о которых наша культура не знает ничего достоверного. Подлинно пробужденные состояния сознания радикально отличаются от всех форм обычного сознания.
Ошеломляющие переживания, которые приходят к большинству из нас во время медитации,— это не пробужденные состояния в истинном смысле слова, а только необычные интенсивные чувства. Например, так называемый «релаксационный отклик» — это просто еще один термин для обозначения обычного физиологического состояния, в котором тело расслаблено и восстанавливаются силы. Это спокойное состояние весьма приятно, но имеет мало общего с теми медитативными состояниями, которые превосходят нормальные пределы чувственного восприятия и служат основой религиозного мистицизма.
Основатели и первые последователи каждой из мировых религий имели опыт таких пробужденных состояний. Эти трансцендентные состояния вдохновляли монастыри, монашеские ордена и породили теологию, богословие. Но очень часто такие теологические, богословские науки утрачивали возможность передачи тех исходных состояний, которые их породили. Без этих живых переживаний такие учреждения бессмысленны, а теология пуста. кризис официальных религий вызван отсутствием в современную эпоху личного опыта таких трансцендентных состояний, живого духа, лежавшего в основе всех религий.
Единство этих трансцендентальных переживаний скрыто под различными именами, которые присваивали им различные религии. «Царство Небесное», «Другой берег», «Земля обетованная» — все это географические метафоры для обозначения такого запредельного ментального пространства. По мере углубления наших знаний о состояниях сознания становится ясным, что такие видимые отличия скорее отражают различия во взглядах, чем в самой их внутренней природе. Особенности веры создают эти ложные различия. люди приспосабливают известные им термины к тому, что они встречают.
Как гласит старое дзэнское высказывание: «В древности не существовало двух путей. И те, кто достиг, прошли одну и ту же дорогу».

[Sopheeya1984]

Дэниел Голмен
МНОГООБРАЗИЕ МЕДИТАТИВНОГО ОПЫТА

[Sopheeya1984]

3. ПУТЬ ИНСАЙТА
трудность тренировки заключается не в дхьянах. Трудным является тот путь, который начинается с полноты внимания (сатипаттхана), проходит через проникновение в суть (випассана) и заканчивается в Нирване.

Полнота внимания

Первая стадия, полнота внимания, влечет за собой прорыв через стереотипы восприятия. При полноте внимания медитирующий методически сталкивается лицом к лицу с неприкрытыми фактами переживаемой им реальности, глядя на каждое событие так, словно оно происходит впервые. Это достигается путем непрерывного уделения внимания первой фазе восприятия, когда его ум скорее просто воспринимает, чем реагирует.
Медитирующий ограничивает свое внимание простым наблюдением за мыслями и чувствами. Он видит их, когда они возникают в каком-либо из его пяти органов чувств или в уме — «Вишуддхимагга» рассматривает ум как шестое чувство. Но наблюдая за своими чувственными впечатлениями, медитирующий воздерживается от реагирования на них, просто регистрируя все, что он наблюдает. Если какое-либо последующее суждение, оценка или образ возникает в его уме, то они сами становятся тем фокусом, к которому приковывается его внимание. Они не отвергаются и не принимаются, но после того, как были отмечены, просто отпускаются. сущность полноты внимания состоит «в ясном и честном осознании того, что действительно происходит с нами и в нас в каждый последующий момент восприятия ».

Если медитирующий ранее развил в себе некоторую силу концентрации, то она поможет ему и в развитии полноты внимания. В приобретении этой новой привычки «просто воспринимать» важную помощь оказывает однонаправленность. Лучшим уровнем дхьяны для практики полноты внимания является самый низкий «предварительный» уровень. Причина этого в том, что полнота внимания приложима к обыденному, нормальному сознанию, а начиная с первого уровня дхьяны процессы обыденного сознания прекращаются. С другой стороны, более низкий уровень концентрации, чем предварительный уровень дхьяны, может легко заполниться блуждающими рассеянными мыслями, и в практике полноты внимания будут наблюдаться сбои. А на предварительном уровне есть необходимый баланс — восприятие и мысль сохраняют свою обычную форму, но концентрация достаточно сильна для того, чтобы удерживать сознание медитирующего от непрерывного комментирования этих форм. Моменты входа или выхода из дхьяны особенно удобны для практики постижения. В такие моменты процессы, происходящие в уме, становятся прозрачными и более доступными для внимания.

Лучше всего, чтобы культивированию полноты внимания предшествовала практика дхьян. Существует, однако, метод, называемый «простое понимание», в котором медитирующий начинает с практики полноты внимания без предшествующих достижений в концентрации. В «простом понимании» концентрация усиливается через саму практику полноты внимания. На первых стадиях «простого понимания» в уме медитирующего моменты полноты внимания перемежаются появлением блуждающих мыслей. Иногда медитирующий замечает это блуждание, иногда нет. Но постепенно, по мере «вылавливания» беспорядочных мыслей, мгновенная концентрация усиливается. Блуждающие мысли утихают сразу после того, как они были замечены, и медитирующий снова возвращается к полноте внимания. В конце концов достигается стадия, когда ум медитирующего перестает зависеть от блуждающих мыслей. Когда медитирующий становится способным замечать каждое движение ума без перерывов, это превращается в «предварительную» стадию дхьяны.

Виды полноты внимания

Есть четыре вида полноты внимания, разные по своей функции, но тождественные по фокусу сосредоточения. Полнота внимания может фокусироваться на теле, чувствах, уме или мыслях. Любой из этих объектов служит фиксированной точкой, помогающей раскрепостить внимание в потоке сознания. При полноте внимания к телу медитирующий отмечает каждое мгновение своей физической деятельности, позу, движение частей тела. Медитирующий отмечает движение тела я его положение, чем бы он ни занимался. Он не придает значения своим действиям, но фокусируется на самих по себе движениях тела.
При полноте внимания к чувствам медитирующий фокусируется на внутренних ощущениях, независимо от того, приятны они или неприятны. Он просто отмечает свои внутренние чувства по мере того, как они проходят перед вниманием. Некоторые чувства являются первой реакцией на сообщения органов чувств, другие являются физическими ощущениями, сопровождающими физиологические состояния, третьи — побочными продуктами биологических процессов. Каков бы ни был источник чувства, оно регистрируется само по себе.
При полноте внимания к ментальным состояниям медитирующий фокусируется на каждом из них по мере того, как они возникают в его сознании. Какое бы настроение, образ мыслей или психологическое состояние ни проявлялось, он просто регистрирует его как таковое. Если, например, у медитирующего возникает раздражение от беспокоящего шума, то он просто отмечает в этот момент: «раздражение».
Четвертая техника, полнота внимания к мыслям и мыслеобразам является, в сущности, аналогичной вышеописанной, за исключением того уровня, на котором наблюдается работа ума. Вместо того, чтобы отмечать качество ментальных состояний по мере их возникновения, медитирующий отмечает объекты внимания, которые и порождают эти ментальные состояния — например, «беспокоящий шум». Как только возникает кысль, медитирующий отмечает ее в терминах детальной схемы, разработанной для классификации содержания ума. Самая широкая из категорий этой схемы разделяет все мысли на способствующие просветлению и на мешающие ему.

Любая из этих техник полноты внимания прерывается иллюзиями причинно-следственной связи и благоразумия, которые питают нашу ментальную жизнь. А при полноте внимания медитирующий начинает видеть те частицы, элементы своего ума, из которых строится для него картина реальности. Эти наблюдений приводят к ряду открытий, касающихся природы ума. С приходом этих открытий полнота внимания созревает до уровня постижения, инсайта (випассана). Практика постижения начинается с того момента, когда полнота внимания может существовать сама по себе. В практике медитации постижения (випассана медитации) сознание фиксируется на выбранном объекте таким образом, что созерцающий ум и объект созерцания появляются вместе в неразрывной последовательности. Этот момент знаменует собой начало цепочки инсайтов — постижений ума, познающего самого себя, — заканчивающихся состоянием Нирваны.


Таблица 2

Вехи на пути инсайта
Постижения
НИРОДХА
Полное прекращение самосознания.
НИРВАНА
Сознание перестает иметь цель, объект.
ПОСТИЖЕНИЕ БЕЗ УСИЛИЙ
Созерцание — быстрое, легко и неослабевающее. Мгновенное познание «анатта», «аникха». «дуккха». Прекращение страдания и полная невозмутимость.
ПОНИМАНИЕ
Понимание страшной, неудовлетаоряющей, скучной природы физических и ментальных явлений; физическое страдание и появление желания бежать от этих явлений; восприятие исчезновения ментальных объектов; восприятие быстрое и безупречное; исчезновение света. восторга и т.п.
ПСЕВДОНИРВАНА
Ясное восприятие проявления и ухода каждого каждого последовательного момента существования ума; это восприятие сопровождается такими явлениями, как яркий свет. чувство восторга, спокойствие, благоговение. энергия, счастье, полнота внимания; невозмутимость в отношении объектов созерцания; быстрое и ясное восприятие; привязанность к этим новым состояниям.
СТАДИЯ РАЗМЫШЛЕНИЙ
Эти процессы не кажутся ни приятными, ни прочными; переживание «дукха», неудовлетворенности; эти процессы видятся как возникающие и проходящие в каждый момент созерцания. Переживание «аникха», непостоянства. Эти двойственные процессы видятся лишенными своего «Я». Переживание «анатта», отсутствия своего «Я». Сознание и его объекты в каждый момент воспринимаются как различные и отдельные процессы.
ПОЛНОТА ВНИМАНИЯ
Полное внимание их функционировании тела, физических ощущениях, ментальных состояниях и объектах ума.
ПРЕДВАРИТЕЛЬНАЯ КОНЦЕНТРАЦИЯ
достижение предварительного уровня концентрации на пути концентрации.
ПРОСТОЕ ПОНИМАНИЕ
Достижение способности отмечать в уме все явления, так что они перестают серьезно мешать практике.

Первым пониманием в постижении является то, что созерцаемые явления отличны от ума, их созерцающего. Заложенная в уме способность, посредством которой ов наблюдает за происходящими в нем процессами, отлична от тех процессов, которые он наблюдает. Медитирующий познает, что сознание отличается от объекта, который оно отражает и осознает, но это не знание на уровне слов. медитирующий познает это и каждое последующее понимание в непосредственном опыте. вовсе не обязательно формулировать и излагать это понимание. Продолжая практику, медитирующий, после постижения различной природы сознания и объекта сознания, может приобрести ясное понимание того, что дуалистические процессы отражения объектов в сознании лишены собственной сущности. Он видит, что они возникают как следствие обусловливающих их причин, а не как руководимые неким индивидуальным началом. Каждое мгновение осознания протекает согласно своей собственной природе, независимой от «чьей-то воли». Так, для медитирующего становится ясным, что нигде в уме нельзя найти никакой постоянной сущности. Это является прямым переживанием буддийской доктрины «анатта» ("анатман"), «не-я», согласно которой никакие явления не имеют в себе души. Это относится даже к человеческому «Я». Медитирующий видит свою прошлую и будущую жизнь как всего лишь обусловленный процесс причин и следствий. Он больше не сомневается в том, существует ли «Я» в действительности; он знает, что «я» — это иллюзия, и он осознает истинность слов Будды: «Точно так, же как слово «колесница» возникает, когда собраны вместе все составляющие его части, так и представление о «Я» есть, когда есть совокупность составляющих его частей».

Продолжая практику постижения, медитирующий обнаруживает, что его наблюдающий ум и объекты наблюдения появляются и исчезают с такой быстротой, что это выше его понимания. Он видит все поле своего сознания как непрерывный поток. Медитирующий понимает, что его картина реальности возобновляется каждое мгновение, и так продолжается без конца. С пониманием этого он приходит к постижению истинности непостоянства (аникка») в глубинах своей души.
Обнаружив, что все явления появляются и исчезают каждое мгновение, медитирующий перестает смотреть на них как на нечто заслуживающее доверия или приятное. Приходит освобождение от иллюзий: то, что постоянно изменяется, не может быть основой сколь-нибудь длительного удовлетворения. Когда медитирующий познает, что его собственная сущность лишена «Я» и постоянно изменяется, он входит в состояние отрешенности от мира своих переживаний. С позиций такой отрешенности непостоянные и безличные качества его сознания приводят ко взгляду на ум как на источник страданий (дуккха).

Псевдонирвана

Дальше медитирующий продвигается без каких-либо размышлений. После последних открытий он начинает ясно видеть начало и конец каждого последовательного момента сознания. Вместе с такой ясностью восприятия могут прийти: видение сверкающего света или светящихся форм; чувство восторга, вызывающее мурашки на коже, дрожь во всем теле, ощущение невесомости и другие атрибуты восторженного состояния;
спокойствие в уме и теле, делающее их легкими, пластичными и послушными; чувство преклонения перед Буддой, веры в его учение, включая и сам метод постижения, сопровождаемые радостным доверием к действенности медитации и желанием советовать всем друзьям и родственникам практиковать ее; усердие в медитации, сопровождаемое ровной энергией, не слишком слабой и не слишком напряженной; возвышенное счастье, переполняющее тело медитирующего; необычайное блаженство, кажущееся нескончаемым и побуждающее его рассказывать всем о своем исключительном переживании; быстрое и ясное .восприятие каждого мгновения сознания: точное, сильное и ясное, делающее природу непостоянства и отсутствия удовлетворенности сразу же понятной; полнота внимания особенной силы: медитирующий без всякого усилия видит каждый момент осознавания; полнота внимания приобретает свою собственную движущую силу; невозмутимость по отношению к происходящему в сознании; независимо от того, что входит в ум медитирующего, он сохраняет отрешенную нейтральность; тонкая привязанность к видениям света и к другим описанным выше факторам, и удовольствие от их созерцания. Медитирующий часто воодушевляется появлением этих десяти признаков и может рассказывать о них, думая что он достиг просветления и завершил задачу медитации. Даже если он не думает, что эти признаки означают его освобождение, он может приостановиться, чтобы насладиться ими. По этой причине эта стадия, называемая «Знание Появления и Исчезновения», озаглавлена в «Вишуддхимагге» как «Десять отклонений в постижении». Это — псевдонирвана. Большая опасность для медитирующего принять «то» что не есть путь, за путь», или в потере решимости продолжать дальнейшую практику постижения вследствие привязанности к таким феноменам. В конце концов медитирующий понимает, что эти переживания — лишь веха на пути, а не конечный пункт назначения. Тогда он переводит луч своего постижения на них и на свою привязанность к ним.

Более высокие понимания

По мере постепенного ухода этой псевдонирваны восприятие медитирующим каждого этапа осознания становится все яснее. Ему удается достигать все более тонкого различения последовательных моментов, сохраняя неразрывность своего восприятия. По мере оживления его восприятия конец каждого такого момента воспринимается им все более и более ясно. В итоге это приводит к тому, что медитирующий воспринимает каждый момент только как его окончание. Каждое мгновение он видит поочередно исчезающими то созерцающий ум, то объект созерцания. Мир, представляющий реальность для медитирующего, находится в состоянии постоянного распада. Его ум охватывает страх. Каждая мысль внушает страх. Возникновение мыслей кажется источником ужаса. Все, что входит в сознание медитирующего, даже то, что казалось когда-то приятным, становится теперь угнетающим. Он бессилен избавиться от этого гнета, который становится частью каждого мгновения.
Здесь медитирующий познает неудовлетворительность всех явлений. Слабое осознание видится ему совершенно лишенным возможности принести какое-либо удовлетворение. В нем нет ничего, кроме опасности. Медитирующий приходит к мысли, что во всех видах становления нет ни одной мысли, на которую он мог бы возложить надежды, или опереться. Все его сознание, каждая мысль и чувство кажутся ему неинтересными и безжизненными. Это относится ко всем состояниям ума, в которые он только может войти. Во всем, что воспринимает медитирующий, он видит только несчастья и страдания. Ощущая это страдание во всех явлениях, медитирующий начинает испытывать к ним полнейшее отвращение. Хотя он продолжает заниматься практикой випассаны, постижения, в его уме господствует теперь чувство неудовлетворенности и безразличия ко всему его содержимому. Даже мысль о райской жизни или самых желанных объектах кажется ему непривлекательной и скучной. Для него становится бесполезным все с содержимое ума, любая разновидность состояния сознания, становления или судьбы. Между мгновениями наблюдения медитирующему приходит мысль, что спасение возможно только при прекращении всех ментальных процессов. Теперь его ум более не стремится к получению удовлетворения от них, и медитирующий желает избавиться от страданий, причиняемых этими явлениями. Болезненные ощущения могут затопить его тело, так что он не сможет больше оставаться в одной позе. Печальная природа ума становится очевидной как никогда; желание избавиться от нее пронизывает медитирующего до глубины.

На фоне сильного желания прекратить ментальные процессы медитирующий усиливает наблюдения за этими процессами с целью избавления от них. Их природа — непостоянство, элемент страдания, отсутствие души — становится очевидной. Иногда тело медитирующего будут охватывать внезапные жестокие боли, сила которых будет увеличиваться. Все тело и ум будут казаться ему сплошной массой страдания; это беспрерывное страдание, не дающее ему передышки, может пошатнуть его постижение. Но если систематически наблюдать эа этими болями, то они прекратятся. На этой стадии способность медитирующего к «простому наблюдению» становится сильной и ясной. В каждый момент он ясно различает три вида ментальных явлений. Один из них начинает преобладать в его понимании.
Теперь созерцание происходит у медитирующего автоматически и без усилия. Чувство страха, отчаяния и страдания прекращаются. Физические боли исчезают полностью. Ум медитирующего отказался как от страха, так и от удовольствия. Приходит исключительно высокая ясность ума и невозмутимость. Медитирующий больше не нуждается в дальнейших намеренных усилиях наблюдение продолжается часами, ровным потоком, не вызывая у него никакой усталости. Его медитация развивает свою особенную движущую силу, и постижение становится особенно быстрым.

Теперь постижение находится на пороге своей кульминации: наблюдение медитирующим каждого момента своего осознания становится острым, сильным и ясным. Медитирующий ни на мгновение не утрачивает знание того, что каждый момент является непостоянным. болезненным и лишенным «Я», поскольку он видит его исчезновение. Все ментальные феномены видятся ему как ограниченные и обусловленные, лишенные того, что ему нужно, и чуждые. Его отречение от них доходит до высшей точки. Он больше совсем не наблюдает появления и исчезновения явлений. И в этот момент возникает осознание, объектом которого является «беззначимость. нестановление и небытие» — Нирвана. Этот момент проникновения в Нирвану впервые не длится и секунду. Сразу же за ним наступает момент «исполнения желаний», когда медитирующий размышляет над только что полученным опытом Нирваны. Это переживание является познавательным шоком с глубочайшими психологическими последствиями. Так как это была реальность за пределами нашей реальности здравого смысла, породившей весь наш язык, то Нирвана — «запредельная реальность» — описывается только названиями того, чем она не является («ни то и ни это...»). Нирвана не имеет ни феноменологии, ни характеристик переживаемого. Это — необусловленное состояние.

Нирвана: последующие изменения

Слово «нирвана» происходит от отрицательного префикса «нир» и корня «ван» — «гореть», и эта метафора означает угасание побуждений (желаний) и становлений. В Нирване угасают желания, привязанности и эгоизм. Из этого состояния вытекают решительные изменения в поведении, а полная реализация Нирваны влечет за собой коренную ломку сознания медитирующего в самой его сути. При полной реализации Нирваны «эго» медитирующего и его обычное сознание утрачиваются и никогда больше не возвращаются.
В этом смысле путь постижения очень сильно отличается от пути концентрации: Нирвана разрушает «грязные» аспекты человеческого сознания (ненависть, гнев, заблуждение и т.п.), в то время как дхьяна только подавляет их. Плод, даримый медитирующему Нирваной,— это моральная чистота, не требующая усилий с его стороны; чистота становится для него единственно возможным поведением. Для достижения же не требующей усилий чистоты нужно, чтобы «умер» эгоизм медитирующего, и чтобы все его желания, корнями проросшие в корыстные интересы, перестали руководить его поведением.
После того, как постижение завершилось состоянием Нирваны, ум медитирующего становится свободным от неправильных побуждений, и некоторые психологические состояния более не возникают. Когда постижение развивается в полной мере, чистота становится совершенной. То, что на ранних стадиях требовало от него больших усилий, становится самосохраняющимся состоянием, в котором чистота не требует усилий.

Количество вхождений медитирующего в Нирвану определяет уровень его мастерства, т.е. способность достигать Нирваны всегда и везде. Но вызванные Нирваной изгденения личности и уровень мастерства — это не одно и то же. Медитирующий может входить в Нирвану с данной степенью постижения бесчисленное количество раз, и это не вызовет ни малейшего изменения. Чем больше он развивает постижение, предшествующее Нирване. тем большими бывают последующие изменения в его существе. Сама по себе природа Нирваны идентична на каждом уровне постижения. Так как Нирвана — это полное угасание сознания, то она всегда одна и та же, хотя и находится за пределами опыта. Различаются уровни изменений, вызываемых Нирваной. Эти изменения рассматриваются в терминах последовательной утраты медитирующим своего «эго» и перестройки его нормального сознания после возвращения из Нирваны. Вхождение в Нирвану — это его «пробуждение», а последующие изменения — «избавление».

Первый уровень избавления — это уровень «Сотапанна», «вошедшего в поток». Это ведет к полной смерти «эго» и угасанию всех его стремлений. Медитирующий становится «вошедшим в поток» в тот момент, когда он, возвратившись из своего первого входа в Нирвану, начинает обдумывать это состояние. Он остается в потоке до тех пор, пока его проницательность не *** в степени, достаточной для следующего уровня постижения. Говорят, что окончательное освобождение должно прийти к нему в течении периода семи с лишним жизней. «Вошедший в поток» утрачивает следующие черты своей личности: жажду к чувственным объектам; негодование; стремление к собственной выгоде или похвале; интерес к относительным и иллюзорным вещам, насколько приятными или прекрасными бы они ни казались; ошибочное принятие непостоянного за постоянное; (аникка), видение «Я» в том, что его лишено (анатта), а также сомнения в полезности пути постижения.
Когда постижение медитирующего *** настолько, что понимание им «дуккха», «аникка» и «анатта» все более полно проникают в его сознание, жажда чувственных желаний и влияние чужой воли ослабевают еще больше. Теперь он «сакадхами» — «тот, кто вернется еще раз», кто достигнет полного освобождения при этой жизни или при следующей. Интенсивность его чувств притяжения и отвращения уменьшается; теперь ничто не может побудить его к чему-либо или внушить отвращение. Бесстрастие характеризует его отношение ко всему и ко всем.

На следующей стадии углубления постижения он оставляет также жажду чувственных желаний и злую волю. То, что было оставлено, когда он достиг уровня «того, кто вернется еще раз», теперь полностью уничтожено. Медитирующий становится «анагами», «тем, кто не вернется» и будет освобожден от круговорота рождений еще при этой жизни. Вдобавок к тому, от чего он освободился перед этим, уходят последние остатки алчности и негодования. Всякое отвращение к таким мирским состояниям, как потеря, боль, позор или порицание, исчезает. категория «враг» уходит из его мышления вместе с категорией «неприязнь». Подобным образом исчезает даже тончайшее желание каких-либо чувственных объектов. По отношению ко всем внешним объектам у «того, кто не вернется» преобладает невозмутимость.

Когда постижение развивается у медитирующего в полной мере, он разрывает последние оковы, препятствующие освобождению. Теперь он «архат» — «пробужденное существо», или святой. Слово «архат» означает «тот, кто достоин благоговения». Архат свободен от своей прежней личности, а концепции реальности, единодушно принимаемые, представляются для него иллюзорными. Он абсолютно свободен от страданий и от самой возможности таких действий, которые принесли бы ему какую-либо карму в будущем. Он не имеет чувства «Я», поэтому его действия всецело функциональны и предпринимаются либо для поддержания своего тела, либо для блага других. Все действия архата проникнуты физической грацией; ничто из его прошлого не может вызвать у него мысли о ненависти, жадности и т.п. Его прошлые дела перестают определять его поведение, он свободен от своих прошлых обусловленных привычек. Он полностью живет в данном моменте, и спонтанность проявляется во всех его действиях. Отказ медитирующего на этой стадии от последних следов эгоизма включает в себя отказ от желания славы, удовольствия или похвал, желания испытать блаженство даже от бесформенных видов дхьяны, умственной тупости или возбудимости, стремления к чему-либо.
С полным исчезновением вредных корней — похоти, агрессивности и гордости как мотивов поведения медитирующего, основой его поведения становится любовь, доброта, альтруистическая радость, сострадание и невозмутимость. Его побуждения совершенно чисты. Меняется у архата и характер сновидений — у него бывают провидческие сны, отражающие будущие события. Хотя архат и может ощущать физическую боль, он переносит ее невозмутимо. Характерной чертой архата является его бескорыстие, уподобленное материнской любви: как мать наблюдает за своим только что рожденным ребенком, так и сердце архата переполняет безграничная любовь ко всем созданиям, большим и малым.

Тот, кто настолько пробужден, способен к двойному восприятию: «Знать, как все есть в действительности, как все возникает». Для архата нормальная реальность воспринимается неразрывно связанной с «благородными истинами» бренности, страдания и безличности. Оба эти уровня восприятия очевидны для него в каждый момент. Например, даже мирские удовольствия являются формой страдания. «Когда Будда обнаружил, что он стал просветленным, он увидел, что то, что он раньше воспринимал как счастье в сравнении со страданием, больше не было таковым. Впредь его единственным состоянием стала «ананда», или то, что мы пытаемся обозначить как блаженство. Страдание представилось ему как негативная форма счастья, а счастье — как позитивная форма страдания. И то и другое представляло собой негативный и позитивный аспекты опыта. Но по отношению к тому ноуменальному состоянию, которое было ведомо только ему одному, оба они могли быть описаны как «дуккха» (страдание). «Дукха» — противоположность «суккха» — «легкости и благополучия». Для Будды ничто феноменальное не могло быть «суккха», хотя оно и могло казаться таковым в проявленном мире по контрасту с «дуккха».»
Путь, посредством которого архат может постичь истину «не я» (анатта), более прост. когда сердце очистилось от скверны обычных эгоистических порывов и желаний, в нем не остается ничего, что могло бы заявить о себе как об остатке «Эго».
Иными словами, когда медитирующий обнаруживает, что того, что он оставил (свое «Эго»), у него никогда и не было.

Во время медитации Випассана, медитации инсайта, восприятие архата достигает своего совершенства: он наблюдает кратчайшие мгновения работы своего ума и цепь этих мгновений. Будда говорил о 17х10 в 21 степени мгновений в уме за время одного мигания века, и каждый из этих моментов воспринимался им как отдельный и отличный от предыдущего и последующего. Подобно Будде, архат видит, что мельчайшие фрагменты мозаики сознания в каждый момент находятся в постоянном изменении. Во вселенной его ума нет ничего неизменного. А так как внешняя реальность берет начало из его внутренней вселенной, то он нигде не может найти стабильности и постоянства.

Полное прекращение

Существует состояние, подобное Нирване. называемое «ниродха» (прекращение). В Нирване осознание избирает своим объектом прекращение активности сознания. В состоянии «ниродха» сознание тоже исчезает. Такого абсолютного прекращения сознания крайне трудно достичь. Состояние «ниродха» достижимо только для «того, кто не вернется» и для архата, и только при условии, что он овладел всеми восемью уровнями дхьяны. кто вовладел той сверхконцентрацией, которая требуется для состояния «ниродха». Даже малейшее желание будет служить препятствием для достижения этого состояния.
На пути к «ниродха» медитирующий практикует Випассану (медитацию постижения), взяв за основу каждый уровень дхьяны и постепенно добираясь до восьмого уровня дхьяны — «ни восприятия, ни не-восприятия». С прекращением этого последнего сверхтонкого состояния он входит в «ниродха». Говорят, что это состояние, «ниродха» — «реально по-иному», потому что все сведения о нашем переживании реальности отсутствуют в нем даже в самых своих тонких состояниях.
Хотя состояние «ниродха» может длиться до семи дней по человеческому отсчету времени, в самом состоянии времени нет: моменты предшествующий и последующий сливаются. Семидневный предел для состояния «ниродха» определяется его уникальным физиологическим состоянием. Биение сердца и обмен веществ прекращается у медитирующего вместе с прекращением сознания — или, что более вероятно, продолжаются на уровне, который ниже порога обычного восприятия. Обмен веществ продолжает протекать на остаточном уровне, и тело медитирующего не разлагается. Прежде чем войти в это состояние, медитирующий должен заранее наметить себе, сколько времени он будет в нэм оставаться. При выходе из него он проходит дхьяны в обратном порядке, пока не достигает нормального сознания. На восьмом уровне дхьяны возвращается сознание, на третьем — нормальное функционирование тела, на первом — мысли о чувственном восприятии.

В своих высших точках путь концентрации через уровни дхьяны и путь постижения, инсайта — путь Нирваны,— судя по всему, встречаются. Но даже здесь остаются весьма тонкие, но принципиальные различия между этими высокими состоянкями сознания. На уровне седьмой дхьяны, «беспредметности», осознается безобъектное сознание. На восьмом уровне дхьяны не остается даже «отсутствия вещей», хотя они и продолжают существовать как скрытая функция, и о беспредметности нельзя сказать, что она вообще не существует в этой восьмой сверхтонкой сфере «ни восприятия, ни невосприятия». В Нирване сознание находится на грани угасания вместе с осознанием этого угасания. Прекращение активности сознания достигает своей кульминации в состоянии «ниродха», в котором нет осознания чего-либо. Достижение даже самых высоких состояний дхьяны не вносит долговременных изменений в личность медитирующего, в то время как Нирвана изменяет его личность бесповоротно.
Эти различные пути достигают своих высших точек в исследовании и контролировании своего ума. Медитирующий, сумевший развить однонаправленность, достаточную для достижения бесформенных дхьян, может легко войти в состояние Нирваны, если он обратит свою мощную концентрацию на свой собственный ум. И наоборот, медитирующий, вошедший в состояние Нирваны, может оказаться настолько безразличным к помехам и отвлечениям внимания, что стоит ему перенести фокус своего внимания на отдельный объект, как он легко войдет в дхьяну и пройдет через все ее уровни. Те, кто прошли эти пути до их вершины, перестают быть привержены какому-либо одному из них, а способны следовать обоим. При полном овладении «самадхи» (итогом дхьяны), либо путем инсайта и Нирваны, оба эти состояния («самадхи» и Нирвана) становятся легко достижимыми. А в самом конце различие между этими двумя путями медитации вообще исчезает.

[Sopheeya1984]

ЧАСТЬ 2
ПУТИ МЕДИТАЦИИ: ОБЗОР

Переживание — основа всех духовных учений, но одно и то же переживание может быть выражено по-разному. В любой из традиций карта медитативных состояний излагается в некоторой мере произвольно.
«Путь, который может быть выражен словами, Не есть настоящий путь:
Имя, которое может быть названо, Не есть настоящее имя».
В Тибете различают два уровня религии: «учение как уловка для достижения цели» и «окончательное учение». Учениями-уловками является множество мировых религий, каждая из которых сформирована и приспособлена для тех людей, которые ей следуют. Частично различия между медитационными картами возникают на этом уровне.
Обзор медитационных путей, который приводится в этой части книги, имеет в виду уровень «окончательных учений», на котором доктринальные различия исчезают. Здесь становится заметным единство практических методов. Религии могут иметь случайные различия, вызванные временем и местом, но переживания, явившиеся предвестниками веры и религии, часто были одинаковыми. Какая-то степень единства в окончательных учениях неизбежна: все люди подобны друг другу в устройстве своей нервной системы и сознания, и именно на этом уровне действуют законы, управляющие «окончательными учениями».
Карта «Вишуддхимагги» подрывает кажущееся различие между различными духовными путями, медитационными техниками и состояниями. Фактически все эти различия происходят от различий в идеологиях. А карты пути, которые предлагает «Вишуддхимагга», дают нам методику для классификации техник в терминах механизма их действия, прорываясь через концептуальный покров религиозных учений. Обзор, предлагаемый здесь,— лишь начальная основа и не является исчерпывающим. В большинстве случаев я подвергаю разбору только одну показательную технику из множества принадлежащих данному пути. Поэтому в этом обзоре не столько классифицируются духовные пути, сколько сравниваются их отдельные части, специфические практики и состояния.

4. ИНДИЙСКИЕ БХАКТИ

Бхакти — путь преданности, любви и поклонения Божеству. Основным техническим приемом на этом пути является «джапа» — повторение имени возлюбленного Божества — «ишта-дэвата». Существует три уровня «джапы» — повторение вслух, безмолвное произнесение и чисто ментальное. Некоторые утверждают, что каждый последующий уровень «джапа» в десять раз более эффективен, чем предыдущий.
Поддар пишет, что неофит должен практиковать «джапа» минимум шесть часов в день. С самого начала практики поклоняющийся стремится, чтобы «джапа» не нарушалась и в гуще повседневной деятельности. «Мала» — четки — это общепринятое вспомогательное средство для облегчения практики «джапа». Перебирая бусы, поклоняющийся повторяет имя Божества с каждой бусиной один раз. Другим вспомогательным средством является синхронность повторения с дыханием или с ударами сердца. Независимо от вида . мнемонической техники суть ее остается одной и той же: поклоняющийся возвращает свое внимание к «ишта-дэвата». На этой стадии практики цель заключается в том, чтобы сделать привычку повторения сильнее всех других ментальных привычек в уме. Постепенно мысли о почитаемом Божестве всецело захватывают его ум, в то время как остальные мысли приходят и уходят где-то на периферии. Так мысли поклоняющегося приобретают однонаправленность по отношению к «ишта-дэвата».

Рамана Махарши говорит о «Гуру-крипа», отдаче себя мастеру, чья милость нисходит на ученика. «Если отдача полная, то всякое чувство своего «Я» утрачивается. Когда поклоняющийся отдается чистой сущности своего «гуру»,— его ум очищается. Очищенный ум легко успокаивается, что позволяет поклоняющемуся повернуть его внутрь и найти в медитации свое «Я». В этом и состоит «милость», которая, по сути, присуща самому ученику. «Не существует различия — говорит Рамана Махарши, — между Богом, «гуру» и «Я». Внешний «гуру» помогает медитирующему найти внутренее «Я» в медитации. Внешнее руководство приводит медитирующего обратно внутрь самого себя».
Как и на всех иных путях, добродетель сначала является волевым актом, а потом становится естественным результатом самой практики. Чем больше ум поклоняющегося сосредоточивается на объекте поклонения, тем больше он удаляется от мирских объектов. Перед любовью к Богу, говорит Вивекананда, тускнеет любовь к удовольствиям, получаемым посредством органов чувств и интеллекта. Чем больше сознание проникается мыслью об избранном Божестве, «ишта-дзвата», тем неуместнее будут казаться мирские восторги. «В сравнении с радостью от повторения мантры «Рама нама» все остальные мирские удовольствия кажутся пресными».

Бхакти начинается в той двойственности, когда поклоняющийся отделен от своего «ишта-дэвата» как от объекта своей любви. Хотя такая любовь может начинаться в формах и с энергиями, характерными для межличностной любви, она заканчивается в соединении с самим состоянием любви, которое вызывается объектом любви. «Здесь Любовь, Любящий и Любимый становятся Одним». Когда происходит это объединение, путь Бхакти сливается с путем Дхьяны. Плод, который дает «джапа» — это постоянная память о возлюбленном объекте поклонения в каждый момент бодрствования. Это создает «любовное опьянение», признаки которого — экстаз и растворение. Такие же чувства блаженства, восторга и радости характерны и для успешной концентрации.
Восторженный поклоняющийся находится на пороге дхьяны или Самадхи. Его экстаз означает, что он достиг успеха, и он на грани первой стадии Дхьяны. Стоит ему достаточно сильно сконцентрироваться на своем «ишта-дэвата», и он войдет в Самадхи. Если Самадхи было достигнуто, то, согласно Муктананде, отпадает необходимость в песнопениях и «джапа» — ведь они лишь прелюдия к глубокой медитации Самадхи. Подлинный Бхакта может достигать Самадхи при малейших толчках, намекающих на объект его поклонения, как это было у Шри Рамакришны.
Первоначальная сила Бхакти являетя элементом межличностной любви, испытываемой поклоняющимися к своему Божеству. По мере прогресса эта любовь превращается из межличностной в трансцендентную, запредельную, поклоняющийся больше не зависит от объекта сгоего поклонения в получении блаженства. Он обнаруживает, что запредельные состояния, одним из аспектов которых являетя блаженство, существуют в нем самом. Ему больше нет необходимости придерживаться внешней формы объекта поклонения; однажды вызванные с помощью формы его возлюбленного, эти состояния стали принадлежностью его собственного сознания. Шанкарачарья, основатель Адвайта-Веданты, отмечает, что путь Бхакти заканчивается в поисках своего «Я»: то, что начиналось как внешняя любовь, в конце концов становится внутренним растворением, в котором поклоняющийся непрерывно наслаждается в самадхи «чистым Я».

Поклоняющийся приводит свой ум к однонаправленности тем, что он постоянно помнит о своем «ишта-дэвата», поэтому он достигает Самадхи на уровне первой дхьяны. Если ему нужно выйти за уровень первой дхьяны, он должен превзойти свой объект поклонения. Любая мысль об имени или форме низводит поклоняющегося на уровень первой дхьяны.
«Вишуддхимагга» говорит, что для того, чтобы проникнуть на новый план медитативного сознания, нужно сначала разорвать все связи, которые связывают вас с предыдущим планом. А каждый план имеет свою собственную привлекательность, иногда чрезвычайно возвышенную. Предпосылкой следующего, более высокого уровня, является отрешенность от более низкого плана,— как это сделал Рамакришна,— чтобы сознание не было стянуто на него обратно. Для поклоняющегося это означает, что форма его «ишта-дэвата» в конечном счете должна быть оставлена для того, чтобы стать самим собой в Самадхи, том проявлении чистой сущности, которому поклоняется и сам «ишта-дэвата». Помимо достижения Самадхи, существует также состояние, при котором все виды деятельности поклоняющегося пронизывает осознание, подобное Самадхи. Если «джапа» разработана до такой стадии, то она повторяется как бы сама собой все время, день и ночь. Такое состояние, «Сахадж Самадхи», знаменует собой конечный пункт духовной эволюции поклоняющегося. В «Сахадж Самадхи» нет различия между поклоняющимся, миром и «ишта-дэвата»; и восприятие поклоняющимся себя самого и мира претерпевает радикальное изменение. «когда человек любит Владыку, вся Вселенная становится дорога ему ... вся его природа полностью очищается и изменяется». Отречение становится легким, а все привязанности, кроме привязанности к любимому «ишта-дэвата», уходят прочь.
От этой интенсивной и всепоглощающей любви приходят вера и смирение: «Да будет воля Твоя». В этой конечной точке на пути Бхакти человек видит священное в мирском: все священно, потому что во всем обнаруживается объект любви. Теперь поклоняющемуся больше не нужны какие-либо специфические формы или символы служения. Он поклоняется в своем сердце, и мир становится его алтарем.

Кабир:
«О Садху ! Простое единство — это лучшее из всего.
С того дня, как я встретился со своим Владыкой,
Не было конца празднику нашей любви. Я не закрываю свои глаза, не затыкаю уши, Я не умерщвляю свое тело:
Я смотрю на мир широко открытыми и радостными глазами, И во всем отмечаю его красоту;
Я произношу Его имя, и все, что попадается мне на глаза, Напоминает мне о Нем:
Что бы я ни делал, это становится служением Ему. Для меня восход и закат равнозначны:
Все противоречия разрешены.
Куда бы я ни шел, я не удаляюсь от Него;
Все, чего я достигаю — это служение Ему.
Когда я ложусь, я простираюсь у его ног.
Им единственным я восхищаюсь, и больше никем.
Из моей речи исчезли грязные слова,
И остались лишь песни, прославляющие Его.
Встаю я или сажусь, я ни на мгновение
Не могу забыть о Нем,
Потому что ритм Его музыки
Звучит в моих ушах.
Я погружен в величайшее блаженство,
Превосходящее всякое удовольствие и боль.

[Sopheeya1984]

5. ИУДЕЙСКАЯ КАББАЛА

«В каждой религии,— пишет современный каббалист Бен Симон Халеви— всегда присутствуют два аспекта — видимый и скрытый. Видимый проявляется в виде ритуалов, обрядов, писаний; скрытый же несет свет, который и призван осветить все эти формы», Скрытое учение иудаизма называется Каббала. Халеви говорит, что Иешуа бен Мириам, известный нам как Иисус, был передатчиком традиции Каббалы.
Каббала стремится пробудить ученика в отношении его собственной ограниченности и дать ему тренировку, необходимую для вхождения в гармонию с высшим сознанием, где он перестает быть рабом своего тела и обусловленности. Вслед за этим он создает фундамент для вхождения в высшее сознание, внутренний рай. Для выполнения этой задачи каббалист должен наблюдать за работой «есуда», своего обыденного ума или Эго, чтобы полностью осознать бессознательные мысли и силы, формирующие его поступки. Для достижения этого он стремится достичь уровня осознания, называемого «тиферет», состояния «ясности свидетеля» или «наблюдающего есуда».

Из такого состояния возвышенного самосознания возникает то, что называют «ангелом-хранителем», с легкостью ведущего человека через трудности жизни. «Тиферет» находится вне сферы деятельности обыденного ума; в этом состоянии Эго превосходится. Это реальность духа, мост между человеком и Божественным, врата в рай. Это — душа. Таким образом, возникает высшее состояние, в котором человек взирает сверху на самого себя. Каббалист стремится достичь постоянного пребывания в этом состоянии и подняться к еще более высоким уровням.
Существует много систем, ставящих своей целью познание искателем самого себя. Одной из наиболее известных каббалистических систем является «Дерево Жизни», карта иерархий и свойств многих планов, которые взаимодействуют в мире и внутри человека. Дерево служит системой и ключом, который позволяет открыть скрытые измерения, которые управляют его жизнью. Необходимой предпосылкой является тренировка воли, способность к неослабному вниманию. Для этого каббалист приступает к медитации. «Там, где есть внимание, есть и сила». В Каббале медитация является боковым ответвлением обычных молитв благочестивого иудея. Медитативная концентрация позволяет каббалисту проникнуть в глубины данной темы, в какое-то слово из молитвы или в аспект «Дерева Жизни», а также овладеть своими мыслями настолько, чтобы сохранить однонаправленность. Эта фокусировка называется «кавванах», «прилипание к мысли» о данном объекте. В одном из видов «кавванах» медитирующий концентрируется с полным вниманием на каждом слове обычной молитвы до того момента, когда ум превосходит простое значение слов, тем самым используя их как средство доставки к высшим состояниям.
«Мысль растет и восходит к своему источнику, так что когда она достигает его, то заканчивается и не может идти дальше ». В результате такого состояния слова молящегося трансформируются, и отсутствие мыслей порождает приток Божественного.

Повторяя имя, он направляет свое внимание вверх, от «ссуда», обычного ограниченного ума, к «тиферет», сознанию за пределами Эго. Так он отвлекает свои мысли от всех форм этого мира, фокусируясь на имени Божьем. Если его усилиям будет сопутствовать милость Божья, то его «Я» может внезапно подняться и над состоянием «тиферет» к тому экстатическому состоянию, которое называется «даат» — «знание».
При этом его чувство отдельности от Бога полностью исчезает, и его переполняют неописуемые счастье и восторг. Когда он выходит из этого состояния, он опять осознает внутреннее повторение имени, которое он на мгновение превзошел в том, что последователи Тхеравады могли бы назвать дхьяной.
Итогом каббалистического пути является «девекут», соединение души искателя с Богом. Когда сознание каббалиста утверждается на этом уровне, он становится «цадиком» или святым, порвавшим узы индивидуального Это. Человека, достигшего этой ступени, характеризуют такие качества как невозмутимость, безразличие к похвалам и порицаниям, чувство единства с Богом. Ему больше нет необходимости изучать Тору (священное писание иудаизма), так как он стал единым с нею. Один из классических комментариев определяет «девекут» как состояние, в котором «вы постоянно помните о Боге и Его любви, и до такой степени неразрывно связаны с Ним мысленно... что даже когда разговариваете с кем-то, то ваше сердце не с этим человеком, а все еще пребывает перед Богом.
И то, что душам тех, кто достиг такой ступени, бессмертие даруется еще при этой жизни, действительно может быть правдой, поскольку и они сами являются тем местом, где находит приют Святой Дух».

6. ХРИСТИАНСКИЙ ИСИХАЗМ

Медитационные практики и правила жизни этих монахов первых веков христианства обнаруживают много общего с практикой и правилами своих индуистских и буддийских собратьев по отречению. В то время как источником их вдохновения служил Иисус и его учение, медитационные техники, которые они применяли, чтобы найти своего Бога, говорят либо о заимствовании их с Востока, либо о спонтанном переоткрытии.
Томас Мертон отмечает, что то, что сегодня практикуется как молитва в христианских церквах, — это не что иное как одна из сохранившихся практик более интенсивного созерцания. Отцы-пустынники медитировали, повторяя вслух или молча отдельные фразы из писаний,— христианский эквивалент мантры. Самой популярной была молитва «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного». В своей сокращенной форме «Кирие Элейсон» (Господи, помилуй) она повторялась в течение всего дня, пока не становилась столь же естественной и непроизвольной, как дыхание.
Это практика «Иисусовой молитвы». Ее повторение соответствует наставлению св.Павла «молитесь всегда». Ранние отцы называли ее «искусством искусств и наукой наук», которая вела человека к наивысшему из доступных для него совершенству и дает «безошибочное знание Бога, знание Непостижимого». Преодолеть чувственное сознание и выработать безмолвный ум — значит быть с Богом.
В «Добротолюбии» цитируется св.Нил Синайский: «Тот, кто желает увидеть, что из себя в действительности представляет его ум, должен освободиться от всех мыслей: тогда он увидит, что ум подобен голубому сапфиру или небесному свету...». В его инструкциях по успокоению ума отмечается, что нужно сразу после пробуждения сесть и в течение часа (или более), собрав свой обычно блуждающий где-то вовне ум, направлять его спокойно к сердцу путем дыхания, повторяя молитву: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного»; молитва эта должна быть связана с ритмом дыхания. И когда по мере практики приобретается способность молиться так, сохраняя ум направленным в одну точку, «тогда, отбросив разнообразие, мы должны соединиться с Ним, Единственным и Единым, соединиться непосредственно в единстве, превосходящем разум...». Т.е. имеется в виду дхьяна.

Молитва не должна ограничиваться, определенным временем, но должна непрерывно практиковаться в гуще всякой деятельности. Монах, овладевший такой способностью, *** Христу, поскольку он наслаждается совершенной чистотой сердца. Целью, к которой стремились отцы-пустынники, было то, что Мертон называл «безмыслием вне времени и пространства» — тем состоянием, которое называлось «покой» и достигнув которого, монах утрачивал всякую озабоченность своим Эго. В сочетании с аскетической жизнью в пустыне эта практика молитв «давала возможность старому поверхностному «я» уйти, а истинному, тайному «Я», в котором верующий и Христос становились едины в духе, постепенно прийти». Св.Исаак Сирии указывает, что тот, кто достиг состояния постоянной, не требующей усилий молитвы, становится пристанищем для Святого Духа. А после того, как в человеке пробуждается Святой Дух, он никогда не перестает молиться, потому что это Святой Дух молится в нем постоянно... При еде или при питье, или ходьбе, и даже при глубоком сне его сердце непроизвольно источает аромат и порождает молитвенные вздохи». В «Исповеди» Августина явно заметно сходство между слиянием с Богом в христианском мистицизме и погружением в дхьяну. Созерцание само по себе влечет за собой «воспоминание» и «сосредоточенность на самом себе». Вспоминание — это концентрация ума и отбрасывание прочь всех образов, мыслей и чувственых восприятии. После того, как ум освобождается от всего того, что его отвлекает, может прийти сосредоточенность на самом себе. При этом ум концентрируется на своей глубинной сути, которая рассматривается как последний шаг, отделяющий душу от встречи с Богом. При виде этого душа достигает Бога «в себе и выше себя».

7. СУФИЗМ

Для суфия основной человеческой слабостью является зависимость от своего низшего «Я'». В усилиях новичка очистить свое сердце большую роль играет медитация. По словам одного из ранних суфийских мастеров, «медитация в течение часа лучше, чем ритуальное служение в течение года». «Суфием является тот, кто сохраняет свое Сердце чистым». Мухаммед: «Всякая вещь приобретает отделку, если с нее удалить грубый слой. К отделке же сердца призывает сам Бог». Память о Боге через повторение Его имени очищает душу искателя и открывает его сердце Ему.
Зикр — это также и медитация в уединении. Вначале это повторение вслух, а затем про себя. «Когда сердце начинает говорить, язык должен замолчать». Цель зикра та же, что и у всех других систем медитации,— преодолеть естественную привычку ума к беззаботности и невниманию. Овладев своим умом, суфий может направить его на Бога.
Воспоминание, которое приковывает ум суфия к Богу, фокусирует его внимание и дает ему возможность избежать притягательной силы земного. «Покаяние большинства — от греха, а покаяние избранных — от отвлечения внимания». Очищающие действия подготавливают суфия к состоянию «бал», которое, в отличие от этих очищающих действий, уже не зависит само по себе от усилий суфия. «Когда вы заняты своим «я», вы отделены от Бога. До Бога всего один шаг, но это шаг — из вас». «Средством же к очищению является «зикр Аллах», память о Боге и концентрация на нем всех своих мыслей». Буддист-тхеравадин может рассматривать эти переживания как вход в первую дхьяну. Суфий одобряют овладение такой ступенью, когда внимание «закира» фиксируется на зикре без усилия, изгоняя из ума все другие мысли. Суфий считают это состояние чистым даром божественной милости, в котором закир теряет себя «в Истине». Суфий называют это состояние «фана», что значит «умереть в Боге». Когда это состояние достигается, тогда «мир, так же как и «Я», отбрасываются прочь». Прекращение как внутреннего,так и внешнего осознания в однонаправленной концентрации на зикре означает, что суфийское растворение в состоянии «фана» сравнимо с буддистской дхьяной.

Практика суфия продолжается каждый момент бодрствования, как это следует из наставлений по одной из техник просуфийского ордена: «Присутствуйте в каждом дыхании. Не позволяйте своему вниманию отвлекаться даже на период одного дыхания. Помните себя всегда и во всех ситуациях». Суфий десятого века из Багдада, аль Джунаид, дает классическое определение «фана» как «умирания-для-своего-Я», а переход через это состояние, как «жизнь-в-нем». При этом переходе суфий не перестает функционировать как индивидуальное существо, скорее его натура становится совершенной. Идрис Шах говорит об этом состоянии как об «чрезвычайном измерении бытия», действующем параллельно обычной познавательной способности, и называет его «объективным сознанием». Другие говорят о внутренней трансформации, при которой суфий приобретает «черты, которые соответствуют духовной реальности».
Многие наставления суфийской тренировки созвучны советам буддистских, индуистских, каббалистических и ранних христианских искателей.
«Тот человек постигает тайну единства, который не задерживается на этапах пути. Ваша жизнь — это одни лишь колючки и сорняки. Сметите их все со своего пути. Очистите дворец своего сердца, сделайте его достойным местом обитания Возлюбленного. Когда вы удаляетесь. Он входит в вас, лишенного вашего «Я»».

Люди спят, но не ведают об этом. Согласно суфийской психологии, наши привычные импульсы являются содержимым нашей низшей души или «нафс». Они должны сдерживаться, и за ними необходимо вести постоянное наблюдение. Аль Нуриддин советует преодолевать влияние «нафса» путем беспристрастного наблюдения за его работой. Нафс, гласит одна пословица, подобен идолу: если вы взираете на него с внутренним согласием,— это идолопоклонство, а если вы смотрите на него критически,— это богослужение. Путем беспристрастного, критического наблюдения за своими низшими желаниями, импульсами и страстями суфий может разрушить их власть над умом.
«Совершенный суфий находится в состоянии равновесия, ему не опасны результаты изменяющихся психических состояний и тяжелые обстоятельства». Однако внешнее спокойствие может не отражать экстаза внутренней близости к Богу. Один современный шейх описывает высшее состояние суфия как «быть опьяненным внутри, и трезвым — снаружи».

[Sopheeya1984]

8. ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНАЯ МЕДИТАЦИЯ

Трансцендентальная медитация (ТМ) является наиболее известной из медитационных техник на Западе, а Махариши Махеш Йоги — ее создатель — является наиболее знаменитым йогом. ТМ — это классическая индусская мантра-медитация в западной упаковке. «Наука творческого интеллекта» — теория, на которой базируется ТМ,— это модернизированное переизложение фундаментального учения адвайта веданты Шаикарачарьи. Целью адвайты является объединение ума искателя с бесформенным Брахманом — бесконечным сознанием. Это шаг вперед по сравнению с целью Бхакти, объединения с Богом, имеющим форму. Средством для этого бесформенного объединения служит самадхи. Цель ТМ — та же, но Махариши описывает ее иным языком.
Техника ТМ — это практики дхьяны, хотя ее часто рекламируют как уникальную. Как и все йоги-адвайтисты, Махариши, учит, что «двойственность — это основная причина страданий». Его техника преодоления этой дуальности начинается с повторения мантры, санскритского слова или слога. И точно также, как «Вишуддхимагга» описывает более тонкие уровни однонаправленности как нарастающее блаженство и величие, так Махариши описывает возрастающее «очарование» по мере того, как уму позволяется следовать его естественной склонности «вхождения в область большего счастья» путем погружения в более тонкие состояния мысли при помощи мантры. Сами мантры никоим образом не являются предназначенными специально для ТМ: они происходят из стандартных санскритских источников.

В ТМ медитирующего учат избегать усилий при концентрации. Ученику говорят, чтобы он мягко привел свой ум обратно к мантре, если тот отвлекся. Таким образом, этот процесс становится однонаправленным. Следующее, часто цитируемое описание относительно природы ТМ, данное Махариши, хорошо описывает сужение внимания на объекте медитации и уход за пределы этого объекта, приводящий при успешной концентрации ко второй дхьяне. Трансцендентальная медитация, говорит он, приводит к «... повороту внимания ко все более тонким уровням мысли, до тех пор, , пока ум не превзойдет тончайшего состояния мысли и не достигнет самого источника мысли...».
Как и в дхьянах, блаженство приходит вместе со спокойствием ума. Целью мантры является то, что Махариши называет «трансцендентальное сознание»: когда ум «достигает прямого переживания блаженства, он теряет всякий контакт со внешним миром и довольствуется состоянием трансцендентального Сознания-Блаженства». На языке «Вишуддхимагги» это соответствует предварительной концентрации. Следующей стадией в программе Махариши является привнесение дхьяны или трансцендентальной медитации в состоянии бодрствования и сна путем чередования периодов нормальной деятельности с периодами медитации. Достигаемое при этом состояние он называет «космическим сознанием», при котором «никакая деятельность, насколько бы интенсивной она ни была, не может вывести человека из бытия». Махариши рассматривает очищение как часть космического сознания. Оно является следствием трансценденции, а не ее предпосылкой. Согласно Махариши, «истинная добродетель приобретается лишь через повторные вхождения в самадхи».
По мере практики способность ума сохранять свою неотъемлемую природу во время восприятия объектов через органы чувств возрастает. Когда это происходит, ум и его неотъемлемая природа — состояние трансцендентального Бытия — становятся одним, и ум приобретает способность удерживать свою истинную природу — Бытие,— будучи погруженным в мышление, разговор или деятельность».

Махариши рассматривает космическое сознание как состояние, в котором функционируют два различных уровня организации нервной системы. Обычно эти уровни подавляют друг друга, но здесь они функционируют бок о бок, сохраняя свои уникальные особенности: трансцендентальное сознание, например, сосуществует с состоянием бодрствования. «Молчание — говорит Махариши,— переживается вместе с деятельностью, но тем не менее отдельно от нее». Медитирующий, находящийся в состоянии космического сознания, обнаруживает, что такое состояние присутствует как «чистое сознание» при любых обстоятельствах и при любой деятельности. Хотя последствия трансценденций, имевших место при медитациях, могут стираться после окончания медитаций, космическое сознание, которое достигнуто однажды, остается навсегда. Человек, находящийся в состоянии космического сознания, уже имеет опыт переходов в состояние дхьяны, в котором всякое чувство восприятия исчезает. В бодрствующем состоянии он остается до некоторой степени отстраненным от чувства восприятия, несмотря на то, что при этом он более чувствителен как к своим внутренним мыслям, так и к внешним событиям.

По мере углубления космического сознания медитирующий обнаруживает, что блаженство трансцендентального сознания присутствует теперь и во всех остальных состояниях. По мере того, как это блаженство распространяется на другие стороны его жизни, он обнаруживает, что чувственные удовольствия не столь притягательны для него, как раньше. Хотя он все еще имеет желания, его действия теперь не управляются ими. Теперь его состоянием является невозмутимость: волнение и возбуждение, свойственные сильным эмоциональным переживанием — страху, жадности, гневу, унынию — теперь смягчены неизменным состоянием «спокойной бдительности». В конечном счете эти эмоции вообще исчезают. Невозмутимость также проявляется в лучшей сопротивляемости медитирующего жизненным стрессам и повседневным напряжениям. Он обнаруживает, что преобладает новое внутреннее спокойствие. Он также обнаруживает, что стал более удовлетворенным всем тем, что достается на его долю, более свободным от желаний и неприязни. Согласно Махариши, жизнь в космическом сознании не требует усилий... просветленный человек живет полной жизнью. Его действия, свободные от желаний, служат единственно тому, чего требует текущий момент времени. У него более нет личной заинтересованности в приобретениях. Он поглощен выполнением космической цели, и поэтому его действиями руководит природа. Вот почему ему не требуется беспокоиться о своих нуждах. Его нужды — это нужды природы, которая заботится об их выполнении, сам же он является инструментом в руках Божественного».

Дальнейшим шагом в продвижении является «божественное сознание». Это состояние является результатом служения во время пребывания в космическом сознании. В «божественном сознании» медитирующий воспринимает все вещи как священные: «все естественно переживается в осознании Бога». Сначала, говорит Махариши, это состояние единства несхожестей может быть ошеломляющим, и медитирующий может глубоко погрузиться в него. Постепенно, однако, «божественное сознание» начинает соединяться и с другими видами деятельности, точно так же, как ранее трансцендентальное сознание смешивалось с нормальными состояниями для того, чтобы превратиться в космическое сознание.
Это — «самое чистое состояние», в котором медитирующий преодолевает малейшие следы какой-либо нечистоты в мыслях или на деле: теперь он существует в непосредственной гармонии между природой и Божественным. Достижение «божественного сознания» приводит к трансформации, при которой человек осознает Бога во всех аспектах творения. Следующей стадией продвижения может стать состояние, называемое «единством». Сознание на этой стадии становится настолько утонченным, что медитирующий воспринимает все вещи так как они есть, без каких-либо иллюзий.

9. АШТАНГА ЙОГА ПАТАНДЖАЛИ

Наиболее схожим с «Вишуддхимаггой» руководством для медитирующих в индуизме являются «Йога сутры» Патанджали, которые остаются наиболее авторитетным источником по йоге на сегодняшний день.
Большинство современных индийских систем медитации, включая ТМ, признают «Йога сутры» единым источником своих методов. Существуют многочисленные духовные школы, объединяемые названием «йога»: Бхакти йога, Карма-йога, Джнана-йога... Путь, очерченный в «Йога сутрах», охватывает их все.
Хотя средства могут быть различны, все пути йоги стремятся преодолеть двойственность и прийти к единству, полагая первопричину двойственности коренящейся в природе ума, в отделенности. Для преодоления этой двойственности искатель должен войти в состояние, в котором воспринимающий и объект восприятия сливаются воедино — состояние Самадхи.
Афоризмы йоги являются структурной схемой, ведущей к этому состоянию. Ум, — говорится в афоризмах,— наполнен волнами мыслей, которые создают ту пропасть, через которую йога стремится перебросить мост. Путем успокоения мысленных волн йог приходит к единению. Эти волны являются источником моций и привычек, которые привязывают человека к ложному «я». Когда его ум станет ясным и спокойным, он сможет познать себя, и в таком спокойствии он сможет познать Бога. В этом процессе его ошибочная вера в себя как уникальную индивидуальность, отдельную от Бога, будет побеждена. По мере успокоения волн своих мыслей Эго йогина теряет свою силу. И в итоге, как освободившийся человек, он может по своему желанию принимать Эго или отвергать его, подобно тому, как человек меняет костюмы. Принимая Эго, он действует в мире; отвергая его путем успокоения ума, он объединяется с Богом.
Но сначала он должен подчинить суровой дисциплине свой ум и тело. Трансформация начинается с концентрации, приводящей ум к однонаправленности. В системе Патанджали однонаправленность является главным методом, вокруг которого вращаются все остальные.
В большинстве учебников по Хатха-йоге и Пранаяме указывается, что они не самоценны и являются лишь помощью на пути достижения Самадхи. Однако некоторые концентрируются исключительно на суровых физических очищениях как средствах изменения сознания.

Настоящая медитация начинается со второй группы практик. Все они являются шагами к достижению однонаправленности. На пятой практике, пратъяхаре, йог отделяет свой ум от чувственных объектов, фокусируя внимание на объекте медитации. На шестой стадии, дхаране, он удерживает свой ум на избранном объекте. Седьмая стадия, дхьяна, подразумевает «непрерывное течение мысли к объекту медитации». Шестая и седьмая практика соответствуют стадии удерживаемого с самого начала внимания в «Вишуддхимагге». Конечной практикой является Самадхи. Говорят, что именно Самадхи является сердцем йоги. Вивекананда оворит: «Самадхи суть йога: это высшее средство». Патанджали перечисляет многие объекты, подходящие для концентрации: слог «Ом» или другие мантры, сердце, какой-либо символ божества. Йог, сознание которого погружено в основной объект, сначала достигает «савичара самадхи» — предварительной концентрации. На этом уровне Самадхи имеет место тождественность с основным объектом. Затем приходит «нирвичара самадхи» — первая дхьяна, в которой имеет место тождественность без иного осознания. По достижении «нирвичара самадхи» йог должен отбросить даже мысль об основном объекте и тем самым достичь «нирвикальпа самадхи», в котором всякое чувство двойственности исчезает.

Нирвикальпа — это глубочайшее Самадхи; ум здесь — само спокойствие. В этом Самадхи, по словам одного из комментаторов, «лавина неописуемого блаженства сметает все относительные представления. Все вибрации ума останавливаются; инерция прошлых действий истощается».
Конечная стадия Аштанга-йоги состоит в перенесении глубокого спокойствия Самадхи в бодрствующее состояние йога. Когда Самадхи распространяется на все другие состояния настолько, что никакая активность или внутреннее побуждение не могут вывести из-под этого влияния ум йогина, это означает, что он стал «дживан-мукти» — освобожденным. В своем предисловии к биографии Шри Рамакришны автор дает выразительное описание состояния, испытанного святым при выходе из состояния Самадхи: «У него отсутствуют понятия «Я» и «мое», он взирает на тело как всего лишь на видимость, внешнее покрывало. Он, а точнее его тело, остается недвижным там, где ему поклоняется Бог или подвергает пытке дьявол: так он осознает, что это единый Брахман проявляется во всем».

Если существует разница между состояниями самадхи и состоянием бодрствования, то это, в лучшем случае, «нирвикальпа самадхи», если же разницы нет, то йогин достиг своей цели — состояния «сахадж самадхи».
Йог в состоянии «сахадж самадхи» частично пребывает в самадхи, не отождествляя себя больше с мыслями или чувствами. Его сущность коренится в сознании, превосходящем чувственный мир, и поэтому он остается отдельным от мира, все еще действуя в нем. Такой «идеал йоги, состояние дживан-мукти» — пишет Eliade,— это жизнь в «вечном настоящем», в котором человек более не обладает личным сознанием, т.е. сознанием, созданным его собственной историей, но обладает свидетельствующим сознанием, которое есть сама ясность и непринужденность».

В «сахадж самадхи» медитация поддерживается сама по себе, являясь неотъемлемым свойством существования йога. Спокойствие своего ума йог выражает в действиях. Он свободен от любых пут и интересов Эго. Мехер Баба описывает это как «состояние полной бдительности, в котором нет отливов и приливов, прибываний и убывании, но есть только непрерывность истинного восприятия». Дживан-мукти превзошел свое телесное сознание вместе с умозрительной вселенной; мир не кажется ему отличным от него самого. Потому что для того, кто пребывает в «сахадж самадхи» не существует «я» и не существует «других».

10. ИНДИЙСКАЯ ТАНТРА И КУНДАЛИНИ ЙОГА

Индийская тантра изменяет сознание с помощью восходящих энергий, которые обычно находятся в латентном состоянии. Кундалини— это гигантский резервуар духовной энергии, расположенный в основании позвоночника. При восхождении Кундалини по позвоночнику она проходит через шесть центров, или чакр, достигая седьмого центра на макушке головы. Чакры соответствуют энергетическим структурам, локализованным в определенных физических центрах. Цель Кундалини-йоги — подъем этих энергий вверх к высшим центрам, точно так же, как Каббала стремиться поднять сознание на высшие планы. Когда Кундалини достигает седьмой чакры и остается там, йог испытывает состояние экстаза и единения с Богом.
тантризм уникален по разнообразию методов, которые он предлагает для преодоления чувственного сознания. В некоторых из них используются мантры, в других — янтры,— объекты для упражнений в визуализации, такие как мандала; концентрация на шабда — сверхтонких внутренних звуках; пранаямы и асаны.

В майтхуне мужчина пассивен, женщина активна; движений мало, так как целью является скорее подъем энергии, чем достижение кульминационной точки. Во время сношения тантрист молча повторяет мантру, например, «Ом, о богиня, сверкающая в огне моего Я, используя ум как жертвенный черпак, я, вовлеченный в работу органов чувств, приношу эту жертву». Ключом к майтхуне, точно так же, как и целью всех таятристских практик, является бесстрастие, рождаемое в Самадхи. Это бесстрастие превращает энергию желаний в энергии высших планов. Тантрические тексты повторяют: «Путем тех же действий, что заставляют некоторых людей гореть в аду, йогин получает вечное спасение».

Одним из современных вариантов Кундалини-йоги является «Сиддха-йога», которой обучает Свами Муктананда. Практика этой системы начинается с таких традиционных методов, как асана, пранаяма, песнопения, джапа. Начинающему даются инструкции к медитации над мантрой «Ом» или «со-хам» на каждом дыхании. Ядром тренировок в Сиддха-йоге является традиция, при которой гуру предоставляет ученику возможность прямого, мгновенного трансцендентного переживания. Этот процесс, называемый «шактипат дикша», является посвящением посредством слова, взгляда или прикосновения. При этой передаче Шакти (энергия Кундалини) ученика, приблизившегося к своему учителю с любовью, благоговением и верой, поднимается.
Когда это происходит, все другие практики могут быть отброшены. Внутренняя деятельность Кундалини порождает спонтанную медитацию, пранаяму, асаны, мудры без предшествующей этому тренировки или волевых усилий ученика. Говорят, что этот процесс очищения через «шактипат» занимает от трех до двенадцати лет. За этот период он трансформирует всю личность ученика, который отказывается от своего «ограниченного я». Ученик приобретает чувство «единства со всепроникающим Космическим Интеллектом». Муктананда описывает этот процесс с помощью образов и терминологии, относящихся к Кундалини: «... Кундалини, пребывающая в муладхаре, постепенно восходит вверх, пронизывая на своем пути чакры, пока не достигает сахасрары — тысячелепесткового лотоса на макушке головы... и духовные устремления ученика осуществляются».
Эти феномены служат цели очищения медитирующего до такой степени, чтобы он смог поддерживать турийя (состояние, близкое к дхьяне) во время трех обычных состояний: сна без сновидений, сна со сновидениями и бодрствования. В дальнейшем он достигает состояния турийятита, когда Кундалини обосновывается в верхней чакре, сахасраре. Человек в этом продвинутом состоянии забывает телесное сознание, наслаждается неописуемым блаженством и глубоким спокойствием и достигает «плодов йоги», оставаясь «всегда погруженным в высшее состояние», что бы он ни делал. Человек в состоянии «турийятита» становится сиддхой, что означает, что он обладает сверхъестественными психическими силами, к числу которых принадлежит способность пробуждать по своему желанию Кундалини в других. медитация остается корнем всех тантристских практик; подъем Кундалини — средство, Самадхи — цель.

11. ТИБЕТСКИЙ БУДДИЗМ

Техника тибетской махаяны базируется на классической буддийской традиции, выразителем которой является «Вишуддхимагга». концепция состояния Нирваны совпадает с концепцией «Вишуддхимагги»: Нирвана — это освобождение от «оков санасары» путем угасания, при котором «корни заблуждения выпалываются до конца», а Эго, или «мыслеобраз себя», исчезает. Но для последователей махаяны цель лежит за пределами Нирваны, она заключается в возвращении в мир ради помощи и спасения других.
Побудительные причины создают различие в том, куда приводит медитирующего его проникновение в пустоту. Если он развивал свою проницательность исключительно ради собственного освобождения, он становится тем, кого «Вишуддаимагга», как упоминалось выше, называет «архатом». Если же он руководствовался «бодхичиттой любви и сострадания» он приобретает «высшее освобождение» бодхисаттвы, в котором его состояние сознания делает из него совершенное средство сострадания, позволяющее вести остальных к спасению. В любом случае, бодхисаттва «очистил свой ум от всех нечистот и избавился от склонностей, побуждающих к ним». Он разорвал цепи обычного мира имени и формы, цепи всех помыслов обыкновенного сознания.
К начальным объектам медитации относится те же, что перечислены в «Вишуддхимагге», например, полнота внимания к дыханию.

Визуализируя изображение, медитирующий отождествляется с этими ментальными состояниями или качествами. Чогьям Трунгпа описывает одно такое изображение: «На диске осенней луны, чистом и ясном, вы помещаете семя — слог. Холодные голубые лучи семени-слога излучают сострадание, которое распространяется в необъятном небе и пространстве. Оно осуществляет нужды и желания существ, внося теплоту с тем, чтобы смятение улеглось….».
Далай Лама отмечает четыре ступени в достижении Самадхи. В самом начале имеет место фиксация ума медитирующего на объекте, когда он пытается продлить свою концентрацию на нем. На следующей стадии концентрация становится прерывистой. Помехи приходят и уходят из его ума, чередуясь периодами внимания к объекту. На этой стадии медитирующий может ощущать радость и экстаз, берущие начало из его однонаправленности. Эти чувства укрепляют его усилия в концентрации. Эта стадия, подобно предварительной стадии дхьяны, достигает своей кульминации, когда ум окончательно преодолевает ее препятствия, что дает возможность концентрироваться на объекте без каких-либо перерывов. Конечной является стадия «ментальной неподвижности», при которой абсолютная концентрация происходит с затратой минимальных усилий.

Овладение дхьянами имеет ценность в Махаяне из-за полезности для познания «шуньяты», пустоты феноменального мира, являющейся его неотъемлемым качеством, а также и мира внутри ума медитирующего. Средством для такого прорыва является третья заповедь для медитирующих — практика Випассаны (тибетск. «тхаг-тхонг»). Здесь медитирующий использует силу Самадхи как средство для медитации над шуньятой. Далай Лама отмечает, что течение недисциплинированного ума медитирующего может быть остановлено и «блуждания или мечтания ума могут быть успокоены путем концентрации на физической структуре тела и психологической структуре ума», т.е. подразумеваются две техники Випассана. Посредством Випассаны с шуньятой в фокусе медитирующий сбрасывает все убеждения Эго, достигая в конечном итоге «цели, которая ведет к разрушению всех моральных и ментальных нечистот».

Однако эта цель не означает кульминации духовного развития для тибетского буддизма, но представляет собой стадию на пути его дальнейшей практики и эволюции. Тот контроль над ментальными процессами, которого он достиг путем концентрации, а также его проницательность, делают его готовым для того, чтобы приступить к дальнейшим тренировкам в таких техниках, как визуализация, и культивировать такие качества, как сострадание. У всех школ основы медитационного умения концентрации и проницательности служат предпосылками для более сложных, продвинутых усилий, направленных на тренировку ума медитирующего.

Чогьям Трунгпа, резюмируя путь тибетского буддизма, советует медитирующему, что прежде, чем приступать к какой-либо из продвинутых тибетских техник, необходимо «развить общее трансцендентальное чувство видения вещей такими, как они есть». Вот почему медитация Випассана закладывает фундамент для медитирующего. Обретая ясное видение вещей, медитирующий более не нуждается в тех мерах предосторожности, которые служили ему защитой в повседневной жизни. Это делает его открытым для шуньяты — «прямого восприятия без опоры на что-либо». В свою очередь, это вдохновляет медитирующего на достижение идеала бодхисаттвы. Но это не конец пути. За восприятием жизни с точки зрения бодхисаттвы есть восприятие глазами йога, далее — восприятие глазами сиддхи, и наконец — глазами Будды. На каждом из этих уровней присутствует уникальное ощущение себя и мира — например, для бодхисаттвы таковым является шуньята. На еще более высоких уровнях существует психологическое пространство «махамудры». На этой стадии «символы не существуют, как таковые: чувство переживания утрачивается. Энергия спонтанно движется в том направлении, которого требует сложившаяся ситуация; никакая легкомысленность невозможна». Это ведет человека к «разрушению того, что требуется разрушить, и поощрению всего того, что требуется поощрить». Когда человек достигает «махамудры», всякая борьба на пути исчезает.

[Sopheeya1984]

12. ДЗЭН

...Некоторые варианты Дзэн-медитации (дзадзэн) остались такими же, как полнота внимания и проницательность. В отношении полноты внимания все разновидности дзадзэн расширили область его применения от сидячей медитации до всех жизненных ситуаций.
«Не имеет значения насколько хорошо вы говорите, что знаете...; до тех пор, ваш ум цепляется за тело, вы будете тщетно пересчитывать чужие сокровища».
Дзадзэн, как и Випассана, начинается с закладывания прочного фундамента медитации; используется много разновидностей техник концентрации. Самадхи или Дхьяна является, согласно терминологии Дзэн, «великой фиксацией», или «состоянием единства» и в котором различия между вещами растворяются, так что они предстают в аспекте их тождественности. Мудрость проницательности приходит после самадхи.
... Получив коан, наподобие «Каким было твое лицо до того, как ты родился» или «Что такое Му», ученик все время удерживает его в уме. Что бы он ни делал, но как только посторонние мысли вторгаются в его ум, он сразу же отпускает их и снова возвращается к своему коану. Когда он обнаруживает, что его рациональный ум не способен решить неразрешимое, его концентрация достигает лихорадочного напряжения, приводящего к осознанию полнейшей безвыходности положения. Когда это происходит, то, что было полным коаном, уменьшается до символического фрагмента, например, просто «Му». Когда способность перескакивать с одного на другое совершенно истощается, приходит момент «прозрения». Мысли исчезают, и медитирующий входит в состояние «дайгу», или состояние фиксации. Его коан «раскрывает все свои секреты» при вхождении в Самадхи.

Ясутани приспособил коан для нужд более продвинутых учеников. Он предложил начинающим концентрироваться на дыхании. Цель Дзадзэн рассматривалась им не как приведение пассивного ума в состояние Дхьяны, а как «достижение спокойствия и собранности ума в гуще деятельности». Поэтому его ученики занимались техниками концентрации до тех пор, пока не вырабатывали немного «дзерики» — ментальной силы, возникающей из однонаправленности ума. Плодами дзерики являются невозмутимость, решительность и потенциальная готовность к «кэнсе-годо» — Сатори «проникновения в истинную природу».
Когда ученик использует, например, коан, его Самадхи достигает завершения, тогда имеет место «абсолютное единство с Му, свободное от раздумий растворение в Му». На этой стадии «внутренне и внешнее сливаются в одно». После того, как было пережито это состояние, может иметь место «кэсе-годо», когда ученик будет видеть «все вещи такими, какие они есть».

Дзерики укрепляет сатори медитирующего. Это помогает ему вынести свое пробужденное состояние за пределы одного только Дзадзэна. Дзерики, которое он развил в Дзадзэне, культивируют эффект Сатори до тех пор, пока он не начинает формировать всю его повседневную жизнь. Когда ученик приобретает некоторый контроль над умом посредством упражнений в однонаправленности ума, таких как счет дыханий, или истощает свой рациональный ум в работе над коаном, ясутани часто отсылает его к более продвинутой практике, методу «сикан-танза» или «простому сидению». При этом типе Дзэнской медитации ученик входит в возвышенное состояние концентрации без предварительно выбранного объекта концентрации. Он просто сидит, ясно осознавая все, что происходит в нем и вокруг него. Бдительный и полный внимания, он сидит свободный от каких-либо точек зрения или оценивающих суждений, просто наблюдая. Эта техника полностью аналогична технике Випассаны. Родственной техникой является «подвижный Дзадзэн», при которой он полностью входит в каждое действие с абсолютным вниманием и ясным осознанием. Это соответствует стадии «простого внимания» Вишуддхимагги. Kapleau отметил эти тесные параллели и цитирует подстрочный перевод Пали Сутры как «предписание» для Дзадзэна:
В видимом должно быть только видимое. В чувствуемом должно быть только чувствуемое. В мыслимом должно быть только мыслимое.

Практике Дзадзэн сопутствуют многие виды «сатори», некоторые из которых могут быть переживаниями Дхьяны, другие встречаются на пути постижения. Ясутани предупреждает своих учеников, чтобы они игнорировали видения и интенсивные ощущения. Он говорит, что такие явления появляются, когда ученик достигает стадии «кэнсе», подобно тому, как они могут проявляться на стадии предварительной концентрации. Kapleau описывает стадию «фальшивого Сатори», называемого иногда «пещерой сатаны». На этой стадии медитирующий испытывает глубокую безмятежность и верит, что достиг своей конечной реализации. Через такое псевдоосвобождение следует прорваться точно так же, как через псевдонирвану на пути Випассаны.

Последние шаги на пути к просветлению соответствуют тем стадиям, которые предшествуют Нирване на пути Випассаны. Усилия медитирующего направляются, с одной стороны, болезненным чувством внутреннего рабства — разочарования в жизни и страха смерти,— а с другой стороны — убежденностью в том, что через Сатори человек может достичь освобождения. Ясутани отмечает, что Сатори обычно предшествует некоторый период переживания Самадхи. Судзуки рассказывает о своем первом достижении Самадхи посредством коана «Му», «но этого Самадхи еще не достаточно. Вы должны выйти из этого состояния, пробудиться от него — это пробуждение и есть Праджня. А момент выхода из Самадхи и видения его так, как оно есть — это Сатори.»

Учителя Дзэн подчеркивают необходимость совершенствования достигнутого впервые Сатори путем дальнейшей медитации — до тех пор, пока оно, в конечном счете, не будет пропитывать собой всю жизнь. Судзуки описывает эту конечную стадию ума как стадию, когда факты повседневного опыта принимаются такими, какими они приходят; все события входят в сознание медитирующего и воспринимаются без реагирования на них. Это «нереагирование» «не означает впадания в тупой транс, но является исключительно ясным состоянием ума, в котором воспринимаются детали каждого явления без каких-либо суждений или привязанностей.»

Ху Хай, старый мастер Дзэн, выражает это такими словами: «Когда события происходят, не реагируйте на них. Удерживайте свой ум от остановки на чем бы то ни было ». А дзэнский мастер 14 века Бассуи поучает: «Дзадзэн — это не что иное, как всматривание в свой собственный ум, без презрения, но и без восхищения теми мыслями, которые в нем возникают.» Такое нейтральное положение является и средством, и целью Дзэн. Оно должно выйти за пределы времени сидения в Дзадзэне, и должно быть привнесено во всю остальную жизнь. Сасакаи объясняет: «Человек, опытный в практике Дзадзэн, не зависит от того, находится ли он в спокойном месте на своей подушке для сидения. Те состояния сознания, которые вначале достижимы лишь в медитации, постепенно становятся продолжительными, распространяясь на всякую деятельность, в которую он только вовлечен ».

На конечной ступени Дзэн — стадии «не-ума»,— спонтанная ясность Сатори проявляется во всех действиях. Здесь сливаются воедино цели и средства. Испытав непостоянство всех вещей, то, что «жизнь есть страдание, а все формы есть «ку» — пустота и ничто», человек прекращает цепляться за феноменальный мир, хотя и продолжает действовать.
Признавая глубину такой трансформации личности, Дэвн делает некоторый упор на моральные предписания. Моральные заповеди специально не излагаются,— скорее, их соблюдение вытекает как побочное явление из тех изменений сознания, которые происходят при практике дзадзэн. Томас Мертон пишет, что учение Дзэн наследует дух Чжуан Цзы, даосского мудреца, который писал:
«Нет ни гонки, ни принуждения, ни привязанностей, ни потребностей; тогда все дела находятся под твоим контролем, и сам ты — свободный человек.

[Sopheeya1984]

13.«ЧЕТВЕРТЫЙ ПУТЬ» ГУРДЖИЕВА

Путь к освобождению состоит в преднамеренной программе по самотрансформации. Средство, которое предлагает Гурджиев, начинается с самонаблюдения. «Мы заключены в тюрьму нашего ума, первым шагом должно быть видение того, каковы мы есть на самом деле, а не какими бы мы хотели быть. Это может быть достигнуто путем поддерживания в себе состояния пассивного осознания...»
Далее ...описывает технику «самовоспоминания» — умышленного разделения внимания таким образом, чтобы направить часть его обратно на самого себя. В своих многочисленных и непостоянных «Я» человек утверждает осознание, которое только наблюдает все остальное — это «наблюдающее Я», или «свидетель». Вначале очень трудно достичь устойчивости «наблюдающего Я», и начинающий то и дело забывает о том, что нужно помнить о самом себе, и самонаблюдение переходит в полное отождествление с тем «Я», которое господствует над его умом в данный момент. Но при наличии у начинающего настойчивости самовоспоминание укрепляется, так как, говоря словами Успенского, чем больше мы понимаем наше настоящее состояние, состояние сна, тем настоятельнее мы ощущаем необходимость изменить его. Самовоспоминание напоминает «полноту внимания», о которой мы уже говорили выше. Психологической установкой, необходимой при этом методе, является самоотделение, при котором наши собственные мысли и поступки рассматриваются как принадлежащие другому человеку, с которым мы лишь поверхностно знакомы. Успенский предлагал «наблюдать за собой очень внимательно, и вы тогда увидите, что это не вы, не ваше Я, а некое «оно» говорит внутри вас; подобно тому, как идет дождь, потом небо проясняется, а после снова идет дождь. Все происходит в вас, а ваша главная задача — следить и наблюдать за происходящим».

Когда ученик осознает, что в его самонаблюдении был допущен перерыв, то он снова возвращает свой отвлекающийся ум к задаче самонаблюдения. Хотя гурджиевские группы используют различные технические приемы, чаще всего они являются второстепенными по отношению к самовоспоминанию. Решающим же является искусство направления внимания на самого себя. При самовоспоминании, так же как и в Випассана-медитации, «искажающие зеркала личности» отбрасываются для того, чтобы можно было видеть самого себя. В самовоспоминании, как и при полноте внимания в практике «Дзадзэн», человек принимает себя полностью, без комментариев и без присвоения имен тому, что он видит.

Другим примером гурджиевских упражнений на тему самовоспоминания является сосредоточение на каком-нибудь одном аспекте повседневного поведения на протяжении всего дня — например, на движении рук или на мимике лица. Вот еще одна инструкция для самовоспоминания: «Где бы ты ни находился, что бы ты ни делал, помни о своем присутствии и наблюдай за всем, что ты делаешь». Эта инструкция аналогична тем, которое предлагаются для достижения полноты внимания. Возможно, такое сходство между системами не случайно. И Гурджиев и Успенский бывали в тех странах, где Випассана и подобные ей техники передавались достаточно правильно для того, чтобы научиться им, и Гурджиев в этом смысле являлся великим заимствователем, передатчиком и преобразователем учений Востока.
В течении практики самовоспоминания ученик приходит (как и на пути Випассаны) к пониманию того, что его внутренние состояния находятся в постоянном движении и что не существует внутри такой вещи, как неизменное «Я». Вместо этого он видит просто совокупность черт характера, так называемых «главных черт». Каждая из них, господствуя на сцене, придает свой облик его личности. При самонаблюдении становится очевидной множественность этих черт характера. Но потом эта множественность постепенно устраняется по мере самонаблюдения, так как ученик перестает отождествлять себя с этим множеством различных «Я», и они постепенно теряют свою силу. При укреплении наблюдающего «Я» и отстранении от всех остальных ученик «пробуждается», принося при этом в жертву свои повседневные «Я». ...описывает это пробужденное состояние как «чувство присутствия, нахождения здесь; мышление, чувствование, восприятие и движение с определенной степенью контроля, а не просто автоматически ». В этом состоянии «свидетель» выкристаллизовывается в постоянную ментальную функцию. Ученик может судить о себе совершенно объективно.

Эта степень самопознания предшествует высшему состоянию «объективного сознания». В этом состоянии ученик видит не только себя, но и все остальное с полной объективностью. Объективное сознание — это кульминация самовоспоминания. Обычное сознание человека не изгнано, но на него наложена объективность. Это усиливает «внутреннее молчание» и чувство отделенности от непрерывного бормотания ума. Восприятие мира человека с объективным сознанием совершенно иное. «Маленькое ограниченное «Я» повседневной жизни, которое настаивало на своих правах и своей отдельности, уже исчезло и не может более изолировать человека от всего окружающего. Человек погружается в намного более глубокое измерение существования... как будто шум мыслей угас, и их место во внутреннем безмолвии занимает ошеломляющее чувство «бытия». Такие ограниченные утверждения как «мое» и «ваше» теряют смысл... и даже такие прежние временные барьеры как «раньше» и «потом» тонут в бездонных глубинах непреходящего «сейчас». Исчезают также и различия между субъектом и объектом, между познающим и познаваемой вещью».

Беннет приводит семь уровней человека согласно гурджиевской системе, последние три из которых являются «освобожденными». Эти три последних уровня являются градациями «объективного сознания». Неотъемлемой частью трансформации в «объективное сознание» является освобождение человека от капризных влияний, исходящих из внешних и внутренних источников. «Освобожденный» человек, находящийся, например, на шестом уровне,— это то же самое, что «боддхисаттва» в буддизме махаяны, или великие святые в христианстве и «вади» в исламе. Такой человек более не озабочен собственным благополучием, но посвящает себя спасению всех живых существ.

14. «БЕЗУСЛОВНОЕ ОСОЗНАНИЕ» КРИШНАМУРТИ

Точка зрения Кришнамурти на человеческие проблемы близка к буддизму. Ум и мир, говорит Кришнамурти, пребывают в постоянном движении. «Существует только одна вещь — непостоянство». Перед лицом опасности такого постоянного изменения ум человека цепляется за «Я». Но это «Я» существует только через отождествление с тем, что оно себе воображает или чем хочет быть. «Я» — это масса противоречий, желаний, стремлений, движений и разочарований, где страдания больше,чем радости». Единственный источник страдания — постоянный конфликт в уме между тем, «что есть», и тем, «что должно быть». Обусловленный ум выстраивает стены из привычек и рутины и предается мечтам о будущем, либо остается привязанным к прошлому. Такие меры защиты парализуют нас и не позволяют нам жить в настоящем моменте.

Согласно Кришнамурти, ни одна из техник не может освободить ум, так как любое усилие, предпринятое умом, только сплетает новую сеть. «Медитация», которую поддерживает Кришнамурти, не имеет системы. Он предлагает как цель и одновременно как средство «безусловное осознание», «переживание того, что есть, без присвоения этому названий». Это состояние находится за пределами мысли. Все мысли,— говорит он,— принадлежат прошлому, а медитация — всегда в настоящем. Чтобы быть в настоящем, ум должен оставить привычки, приобретенные вследствие потребности иметь уверенность: «его цель и добродетели должны быть возвращены обществу, которое их породило». Человек должен отказаться от всех мыслей и мечтаний. Кришнамурти советует: «Позвольте уму стать пустым и не заполняйте его мыслями. Тогда не будет того, кто медитирует, и останется только сама медитация. Ум, охваченный игрой воображения, может породить только заблуждения. Поэтому ум должен быть чистым и неподвижным. Тогда в свете этой ясности проявляется непреходящее ».

Кришнамурти, видимо, отстаивает только конечное состояние, метод без метода. Но при более близком ознакомлении видно, что он ясно говорит всем, кто может услышать, «как сделать это», хотя в то же время он говорит, что не существует такого «как», так же как и не существует никакого «метода». Он советует нам «просто осознавать то, что есть...», свои привычки и реакции. Его средство — это постоянное наблюдение своего собственного сознания. Взгляд Кришнамурти на «отсутствие техник» становится более понятным из его беседы. Сначала он говорит им, чтобы они сидели спокойно с закрытыми глазами, а затем — чтобы они наблюдали за развитием своих собственных мыслей. Он советует им продолжать заниматься этим упражнением и при других обстоятельствах: при ходьбе или при засыпании. «Вы должны наблюдать точно так же, как вы наблюдаете за ящерицей, пробегающей мимо вас по стене, разглядывая и все ее четыре ноги, и то, как она цепляется за стену. И по мере наблюдения вы разглядите все ее движения, всю точность этих движений. Точно так же наблюдайте за своим мышлением, не исправляйте его и не подавляйте — просто наблюдайте за ним, сейчас.»
Кришнамурти называет такое тщательное внимание «самопознанием». Его суть состоит в том, чтобы «постичь пути своего собственного ума» для того, чтобы «ум получил свободу быть спокойным». Когда ум спокоен — тогда человек понимает. Ключ к пониманию — это внимание без слов, без имен. Он советует: «наблюдайте и будьте простым». Там, где есть внимание без реагирующей мысли,— есть и реальность.

Процесс, который Кришнамурти предлагает для самопознания, тождественен тренировке «полноты внимания» в буддизме. Но сам Кришнамурти,вероятнее всего, не согласился бы с таким сравнением из-за опасности, которую он усматривает в поиске какой-либо цели посредством техники. Процесс, предлагаемый им для успокоения ума, развивается спонтанно через признание своих затруднений, потому что знать, что ты спишь,— уже означает бодрствовать. Эта истина, воздействуя на ум, освобождает его. Кришнамурти говорит: «Когда ум познает всю глубину своей собственной обусловленности... тогда все его движения прекращаются. Он совершенно спокоен, не имеет никаких желаний и чего-либо иного, что принуждало бы его или побуждало».

«Пробуждение» для Кришнамурти является автоматическим процессом. Ум находит решение через «саму интенсивность вопроса». Такого познания нельзя искать, оно приходит без приглашения. Человек, которому удалось прийти к такому познанию, входит в новый мир. В этом состоянии человек свободен от обусловленных привычек восприятия и узнавания, не позволяющих принимать себя так, как есть. Быть в этом состоянии значит любить. «Там, где еще есть «Я», любви нет». Это состояние приводит к «одиночеству за пределами одиночества», в котором в уме не остается никаких движений и есть лишь чистое переживание, «внимание без каких-либо побуждающих причин». Человек приобретает любовь и сострадание. Живя в вечном настоящем, человек прекращает накапливать впечатления и опыт; прошлое умирает для него с каждым новым мгновением. При таком безусловном осознании человек приобретает способность быть простым. Медитирующий ум не связан ни с прошлым ни с будущим, и тем не менее способен жить ясно и разумно».

[Sopheeya1984]

ЧАСТЬ 3
МЕДИТАЦИОННЫЕ ПУТИ: ИХ СУЩНОСТНОЕ ЕДИНСТВО

Каждый из медитационных путей имеет сходство с другими путями, каждый — по-своему не похож один на другой. Если отвлечься от различия в техниках — а на это различие как раз делается главный упор в каждой системе верований.— то все эти пути роднит то, что они — разновидности процесса трансформации сознания.

15. ПОДГОТОВКА К МЕДИТАЦИИ

Что касается подготовки к медитации, то в этом различные медитационные системы имеют мало общего. Те системы, которые рассмотрены в этой книге, представлены весьма широким кругом различных подходов к вопросу о необходимости подготовки медитирующего к медитации какой-либо формой очищения. В одних системах,— таких как каббала, христианство, бхакти и суфизм,— весьма настоятельно подчеркивается необходимость предварительного очищения. Взгляды Гурджиева и Кришнамурти противоположны,— они считают, что такие усилия бесполезны, потому что влекут за собой избегание повседневных жизненных ситуаций. Кроме того, есть мнение — в ТМ и в Дзэн,— что подлинная чистота приходит спонтанно как естественное следствие самой медитации.
Как Кришнамурти, так и Гурджиев подчеркивали, что семья, работа и рыночные площади — это наилучшая среда для внутренней дисциплины, дающая материал для медитации. Современные медитационные системы, такие как ТМ, побуждают своих последователей не порывать с социальными узами и деятельностью до тех пор, пока ученик придерживается обычного образа жизни, не внося в него коренных изменений. Кришнамурти не советует ученику стремиться к компании себе подобных, и кто отрицательно относится к поискам учеником своего учителя или мастера, что является существенным элементом всех остальных систем.
Хотя другие школы, такие как Дзэн, и не делают особого упора на интеллектуальных занятиях, у каждой из них есть как формальные, так и неформальные учения, которые должны усвоить ученики.

16. ВНИМАНИЕ

Больше всего различные медитационные школы сходятся в том, что первостепенную важность придают подготовке внимания. основной техникой являются концентрация или полнота внимания. Если мы возьмем систему «Вишуддхимагги» в качестве примера, то сможем увидеть сходство различных техник, скрываемое за покровом терминов и учений.
Есть множество различных названий, которые *** в разных медитационных системах, которые на самом деле обозначают один и тот же путь и одну и ту же цель. Иногда один и тот же термин используется различными школами в узком, но в то же время совершенно различном техническом смысле. Например, то, что переводится на наш язык как «пустота», у индийских йогинов означает состояние дхьяны, а в буддизме Махаяны под этим подразумевается постижение той пустоты, которая изначально присуща всем феноменам. В первом случае термин *** для обозначения состояния, в котором сознание избавлено от содержимого, а во втором — для обозначения качества пустоты всех вещей. Кришнамурти считает, что только «безусловное осознание» — настоящая медитация. Признание того, что и «Дзадзэн», и «безусловное осознание» являются техниками понимания и постижения, позволяет увидеть, что за приведенными выше, на первый взгляд, не связанными высказываниями скрывается одно и то же различие — различие между концентрацией и постижением. Капло под «медитацией» на самом деле подразумевает концентрацию, тогда как Кришнамурти вообще отрицает то, что концентрация относится к области медитации.
Классификационным критерием служит здесь механизм техники, где первый этап — концентрация, при которой ум фиксируется на каком-то объекте, второй этап — полнота внимания, при которой ум наблюдает сам себя, и третий этап — целостная совокупность обоих процессов.

Еще одной предпосылкой, положенной в основу классификации, послужила внутрення логика описаний. В случае концентрации в описаниях упоминаются характеристики, присущие пути дхьяны, такие как «возрастающее утонченное блаженство, сопровождающееся углублением концентрации и потерей чувственного осознания». В случае техники постижения (Випассана — медитация), должны присутствовать характеристики практики Випассаны, такие как постижение безличности ментальных процессов. В случае комбинированной техники смешиваются и интегрируются как техника концентрации, так и техника постижения, Випассана.
При концентрации в намерение медитирующего входит фиксирование своего внимания на каком-то отдельном восприятии, с возвращением ума назад всякий раз, когда он отвлекается от объекта. В некоторых инструкциях по концентрации подчеркивается активное участие воли медитирующего в процессе привлечения к воспринимаемому объекту и в сопротивлении каким-либо отвлекающим факторам. Другие инструкции предлагают следовать пассивной линии поведения, просто возвращая вновь объект восприятия, утерянный в потоке сознания. Так, древние буддийские тексты последователей Тхеравады призывают ученика скрежетать зубами, сжимать кулаки, работать до пота, силясь удержать свой ум с помощью дыхательных упражнений. С другой стороны, занимающемуся ТМ рекомендуется «непринужденно возобновлять повторение мантры» всякий раз, когда он замечает, что его ум отвлекается. Хотя эти подходы являются противоположными в отношении к активности и пассивности, их можно считать равноценными средствами для постоянного возобновления ориентации на объект концентрации и, таким образом, путями для развития однонаправленности. Что же касается техник полноты внимания, будь то «памятование о себе» Гурджиева, «самопознание» Кришнамурти, или «сикантадза» в Дзэн-буддизме, — все они сходятся в своем подходе к вниманию, предлагая непрерывную бдительность в каждый момент и распознавание всех цепей, сковывающих сознание медитирующего.
Большинство школ медитации не привержены только одному из этих подходов, но используют разные техники из обоих. Они принимают во внимание индивидуальные различия обучающихся и то, что необходимо конкретному человеку для его прогресса. Суфии, например, используют главным образом «зикр»,— практику концентрации, но временами пользуются и техниками полноты внимания, например, «мурагаба» — возвращение внимания к истоку своего собственного сознания.
Различные медитационные системы могут проповедовать различные взгляды на необходимость каких-либо подготовительных действий, необходимость особой окружающей обстановки, необходимость в учителе или в каких-то предварительных знаниях о том, чего ожидать от медитации. Однако все медитационные школы сходятся на том, что для изменения сознания медитирующего нужна переподготовка его внимания, достигаемая либо с помощью концентрации, либо с помощью полноты внимания.

17. ВИДИШЬ ТО, ВО ЧТО ВЕРИШЬ

Система верований, к которой принадлежит медитирующий, определяет его интерпретации медитационных переживаний и то, какие ярлыки он на них наклеивает. Когда суфий входит в состояние, в котором он больше не ощущает своих чувств и его единственной мыслью является мысль об Аллахе,— он знает, что это «фана». Йогин, который вошел в состояние, в котором он больше не ощущает своих чувств и мысли его сфокусированы на его божестве, скажет, что он вошел в состояние Самадхи. Множество названий использовались для обозначения одного и того же состояния: «Дхьяна», «Самьяма», «Самадхи», «Фана», «Даат», «Турийя», «Великая фиксация», «трансцендентное сознание». Все они, по видимому, относятся к одному и тому же состоянию со схожими характеристиками. Эти многочисленные термины для обозначения одного и того же состояния пришли к нам соответственно из буддизма Тхеравады, раджа-йоги, суфизма, Каббалы, кундалини-йоги, Дзэн и ТМ.

18. ИЗМЕНЕННЫЕ СОСТОЯНИЯ В МЕДИТАЦИИ

В медитации метод — это то семя, из которого вырастает цель.
Путь концентрации ведет медитирующего к слиянию с объектом медитации в дхьяне, а затем и к выходу за пределы объекта. По мере достижения медитирующим более глубоких уровней, блаженство становится все более полным и утонченным. На пути полноты внимания ум медитирующего наблюдает за своей собственной работой и становится восприимчивым ко все более тонким фрагментам потока мыслей. По мере обострения восприятия он становится все менее привязанным к тому, что он наблюдает, и в конечном счете полностью отворачивается от всего, что есть в его сознании, и переходит в состояние Нирваны.
Каждая система, использующая концентрацию, описывает одно и то же путешествие к дхьяне, но облекает свое описание в термины. Характерные признаки этого состояния всегда одни и те же: потеря чувства осознавания, однонаправленность внимания на объект для исключения всех других мыслей и чувство небывалого восторга. Системы, использующие полноту внимания, описывают путь Постижения, путь инсайта, как все более тонкое восприятие ума, отрешенность от происходящих в нем событий и непреодолимую устремленность к настоящему моменту. Нирваническое состояние само по себе не обязательно рассматривается как конечный пункт этого продвижения.
Эти два состояния являют собой прототипы всех измененных состояний в медитации. Однако ими не исчерпывается все многообразие изменений в сознании, которые приносит медитация. Дополнительные формы практики, кроме связанных с вниманием, такие как управление дыханием, визуализации, способствуют формированию конечного облика измененного состояния сознания.

Внимание, конечно же, является ключом к медитатативным измененным состояниям. Одним из примеров более сложного измененного состояния является результат, который дает «шактипатдикша», техника кундалини-йоги,— и все это на фоне того основного эффекта, который создает концентрация.
В литературе, посвященной каждой медитативной системе, описывается некое измененное состояние. Дхьяна — это прототип множества измененных состояний, аккуратно отмежеванных от других состояний. Те состояния сознания, которые возникают в дхьяне, исключают основные нормальные состояния сознания — бодрствование, сон со сновидениями, глубокий сон без сновидений. Однако с этими основными состояниями сосуществуют измененные состояния сознания другого типа. Такое сосуществование вносит новые функции и в состояния сознания, изменяя их характер,— им доступны все функции низших состояний сознания — бодрствующего сознания, сна со сновидениями и сна без сновидений; и при этом присутствуют некоторое совершенно новые аспекты, вытекающие из измененного состояния. Такое преображение сознания и является той характерной особенностью, достигаемой с помощью медитативного опыта, которая может трансформировать каждый момент человеческой жизни. Это и есть «пробужденное» или «просветленное» состояние сознания.

[Sopheeya1984]

Тит Нат Хан - Живой Будда, живой Христос

[Sopheeya1984]

Тит Нат Хан: "Иисус и Будда как братья"

сПХБ: с полей христианских баталий
(писано мной на Рождество)
Рождество Твое, Христе Боже наш,
Возсия мирови свет разума.
В нем бо звездам служащии звездою учахуся
Тебе кланятися, Солнцу правды,
И Тебе ведети с высоты Востока.
Господи, слава Тебе!

Вот об одном таком, далеком еще от христианства, "мудреце Востока" и пойдет речь в этой теме.

В эти радостные и светлые рождественские дни имхо особенно уместно по доброму взглянуть на тех, кого мы обычно не считаем своими.
Автор книги, известный буддист, пытается со своих позиций осмыслить христианство и сопоставить его с буддийским учением. Конечно, не будучи христианином, он не готов к полноте его постижения. В то же время и рассказ его о буддизме не претендует на особую глубину, но дает о нем свежее и живое представление.
Эта небольшая книга интересна еще и тем, что полностью ее пока нет в сети.
/за прошедшие (с написания этого увещевательного вступления) годы одна публикация все же наконец появилась/.



Несмотря на сомнительное название книги, автор, известный буддист и номинант на нобелевскую премию пытается популярно рассказать о буддизме христианам и самому осмыслить христианство.
Такой тактичный и доброжелательный к христианству рассказ о буддизме известного автора, имхо, вполне уместен.
Могу добавить только, что я сама по этому поводу думаю.

- "Через понимание другого приходит и понимание самого себя".
Кому-то это может помочь осознать скрытые, дремлющие возможности своего вероисповедания.

- о. Александр Мень распространял среди своих духовных чад католический катехизис — чтобы знать другую ветвь Вселенской Церкви и не судить о ней свысока.

- Буддизм говорит на ином, мало привычном нам языке. Никто не утверждает, что для спасения нужно непременно изучить языки других религиозных культур и представлений. Христианство вполне самодостаточно.
Но и постоянно указывать, что буддизм - не христианство, а христианство - не буддизм тоже, вряд ли, имеет смысл. К чему настаивать на самоочевидном?

- Автор книги в весьма популярной форме стремится донести до нас смысл иного способа постижения мира. Те, кого это пугает, кому это кажется "бесовщиной" могут просто сторониться этой темы, как и многих других непонятных им явлений человеческого духа.

- В Церкви всегда (и не всегда мирно) сосуществовали разные отношения к нехристианским религиям.
Так, Восточные отцы считали языческую премудрость порождением дьявола и клеймили пытавшихся ее оправдать и использовать.
В отличие от них, Великие каппадокийцы
/Василий Великий, Григорий Богослов, Григорий Нисский, разработавшие учение о Троице и добившиеся его утверждения на Втором вселенском соборе (381 г.)/
получили высшее на то время языческое образование (Афинская Академия) и весьма благожелательно относились к "языческой премудрости" (философии Платона, Плотина и тому подобным)
и успешно и благочестиво использовали их в развитии христианского богословия.

- Для кого-то изучение иностранных языков (внехристианских путей постижения сущности жизни) видится излишним и угрожающим их мировосприятию. Таким лучше просто не читать эту тему.

- «Никто не придет к Отцу мимо меня» — говорит Христос. Но что значит Я человека, сказавшего о себе: «Я и Отец — одно»? Только дух любви. И христианин, желающий нести другим своего Христа, ничего не добьется, если не понесет, прежде лика Иисуса, дух любви. Только в этом духе Христос может стать своим для всех. Так же как Будда и Кришна «Бхагаватгиты».

- Диалог верующих передает всем любовь каждого, учит любить то, что любит другой, и соединяться в любви ко всем воплощениям высшей святыни. Так же, как мы любим всех трех ангелов рублевской Троицы."

- Замыкаясь, устраняясь от достаточно доброжелательного диалога, христианство ставит себя в заведомо уязвимую позицию.
Мы каждый день непосредственно общаемся с не всегда благожелательно настроенными атеистами.
Почему же так страшно, хотя бы заочно, пообщаться с известным доброжелательно настроенным буддистом?

А название книги вызывает желание "поговорить-поспорить"
Что ж. Те, кому чужд дух диалога, могут поупражняться в критике буддизма.
Тоже небесполезно.
Имхо, исключать саму возможность такого диалога - значит разоружать христиан перед лицом современного, открытого и все усложняющегося мира.

Думаю, никто тут поддакивать автору и не собирается.
Кроме меня, разумеется
Дело в том, что я как переводчик умею говорить на разных языках.
И, говоря по-английски, не считаю, что предаю родную речь.

Мы не возносим никого до Бога.
Книга называется "Христос и Будда как братья"
Иисус и нас грешных называл друзьями.
Назвав Себя "Сыном человеческим", Он всех людей назвал Своими братьями.

Автор, будучи буддистом, рассуждает по человеческому естеству Спасителя.
Тому же была посвящена благочестивая книга "Сын ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ", многих приведшая ко Христу.
Разбирается не естество Иисуса, а его учение; что тут такого страшного?

И не нужна никакая экстраполяция буддизма в христианство.
Если перед вами предстанет атеист и заявит, что не верит в Бога, - та что: бежать от него без оглядки?
Неужели христианин должен разучиться говорить с людьми иных с ним убеждений?

[Sopheeya1984]

Полностью - тут:
http://www.koob.ru/tit_nat_han/way_home



Из рецензий:

" ... После окончания вьетнамской войны мастер Тик Нат Хан усиленно занимается религиозной практикой и осуществляет свою социальную и миротворческую миссию. Именно поэтому в 1987 году священник и борец за гражданские права чернокожих Мартин Лютер Кинг выдвинул его на соискание Нобелевской премии мира. Тик Нат Хан возглавлял вьетнамскую буддийскую делегацию на переговорах в Париже, которые в конечном итоге завершились ратификацией мира во Вьетнаме."

"Читая книгу Тик Нат Хана, вы реально окажетесь в пространстве буддийского ретрита, проводимого Просветленным и для христиан, и для буддистов.
Это удивительная книга-поток, и это удачная попытка исцелить одну из ран, с которой чаще всего приходилось встречаться автору: отчуждению от наших собственных духовных традиций.
Это пространство, где соприкасаются буддийское понимание природы реальности и концепция христианского Бога. Книга отражает глубокую связь, существующую между Буддой и Иисусом. И что важнее всего, она показывает нам путь возвращения к самим себе и к своей духовности как к единственному истинному дому."


СОДЕРЖАНИЕ

Введение
1.Рождение понимания
Два вида реальности
Есть это, потому что есть то
Прикосновение к Богу, прикосновение к нирване …….
Не личность, но и не меньше, чем личность....................
За пределами форм
Взгляд вглубь: осознавание и присутствие Бога
Возможность, которая остается с нами
Заблуждения в отношении
представления об отсутствии «я»
С днем продолжения!
Быть или не быть
Прикосновение к основе бытия
И в небе тоже есть мысль
Любящий Будда, любящий Бог
Рождение понимания
Рождение любви

2.По дороге домой
Наш истинный дом
Личность? Или больше, чем личность?
Взращивание нашего дома, взращивание божественного
Принятие прибежища на острове «я»
Дорогой, мой дом — это ты
Дома, в Дхарма-теле
По ту сторону тела Бога
Тело веры
Вера — это нечто живое
Сангха как врата

3.Позвольте своему внутреннему
ребенку родиться
Рождение истинной веры
Взращивание пищи для ребенка
Рождение ребенка
Помогаем ребенку расти
Позволяем ребенку стать сильным
Мир, в который придет дитя
Взращиваем присутствие Святого Духа
Быть живыми

4.В поисках Дхарма-тела, тела истины
Принятие прибежища во внутреннем Будде ...
Дхарма в самом себе
Тело Сангхи — ваше тело
Истинное прибежище, истинная защита
Три прибежища для каждого
Истинная свобода
Реальный путь практики
Христианское прибежище
Дхарма-тело Иисуса
Помощь Будде и Христу

5.Смысл любви
Пуповина
Человек человеку
Любовь к нирване
Волны касаются воды
Необходимое страдание
Царство счастья
Чистая любовь, чистая земля
Бесконечный свет, бесконечная жизнь

6.Иисус и Будда как братья
Посылаем сердце вместе со звуком
Душа Древней Европы
Встреча с отшельником
Возвращение к корням
Поедание друг друга
Найти семью
Приятие наших духовных предков
Приятие негативной энергии
Встреча двух братьев
Союз Будды и Иисуса

ДРУГИЕ КНИГИ ТИК НАТ ХАНА

Жизнь в Будде, жизнь во Христе
Жить в покое и знать
Жизнь в согласии
Цветение лотоса
Дышите! Вы живы
Зовите меня моим истинным именем
Взращивание ума любви
Алмаз, рассекающий иллюзию
Чтобы будущее стало возможно
Сущность учения Будды
Сущность понимания
Дом среди облаков
Взаимопроникновение
Путь радости
Долгая дорога, заканчивающаяся радостью
Любовь в действии
Чудо осознавания
Древний путь, белые облака
Наша встреча с жизнью
Покой в каждом шаге
Книга практик Плам-Виллидж
Настоящий момент, удивительный момент
Роза для вашего кармана
Каменный мальчик и другие истории
Солнце, мое сердце
Вкус земли и другие легенды Вьетнама
Разрывая тишину
Прикосновение к покою
Преображение и исцеление
Ключи дзэн





ВВЕДЕНИЕ

Глубоко под землей в том районе юго-запада Франции, который в наше время известен как Дордонь, художники эпохи неолита создали ряд удивительных изображений. Эти шедевры могут считаться древнейшим выражением человеческого духа. Богатая и плодородная земля над этими подземными храмами благословенна не только прекрасным климатом, богатыми почвами и обилием воды, но и людьми, питающими эту землю. Именно благодаря им эта область Франции, в отличие от большей части земли, является более плодородной сейчас, чем в те времена, когда тридцать тысяч лет назад на нее впервые ступила нога человека.

Сейчас это преимущественно сельскохозяйственная область с множеством виноградников, сливовых садов и полей подсолнечника. Выращивать и есть хорошую пищу — это способ жизни, страсть и искусство. Совсем немного туристов посещают во время осмотра красот Франции эту удаленную область на востоке Бордо, еще меньше людей исследуют ее узкие дороги и небольшие села. Люди здесь не привыкли к безумному ритму современной городской жизни. Они все еще настроены на естественный ритм солнца и проходящих над этими полями времен года.

В этой колыбели человечества расположился ряд из трех групп зданий, две из которых — старые фермы, а третья — бывшая гостиница для молодежи. Выцветшая и слегка покосившаяся вывеска на фасаде сообщает приезжим, что они находятся в Плам-Виллидж, или, по-французски, Village des Pruniers. На первый взгляд строения Плам-Виллидж кажутся типичными для окружающей сельской местности. Построенные в основном из камня, они в течение веков служили амбарами, жилыми домами и сараями для инструментов. При ближайшем рассмотрении мы видим, что сейчас они используются как кухни, столовые, комнаты для занятий, спальни и залы для медитаций.

Ободранные стены, в большинстве своем когда-то оштукатуренные, открывают взгляду камень, глину и грязь, использовавшиеся для их постройки несколько веков назад. Окна — простые, полы не обработаны, грубая печь, сооруженная из старых бочек, пышет жаром.
Тропинки обсажены цветами, бамбуком и фруктовыми деревьями. Расставленные здесь и там указатели сообщают прохожему: «улыбнитесь и дышите», «каждое мгновение — это удивительное мгновение» и «покой — в каждом шаге». Однако простая и незамысловатая красота и обаяние этого места — далеко не все. Основной отличительной особенностью Плам-Виллидж является его тишина.

Тишина в Плам-Виллидж — больше чем отсутствие шума. Это нечто иное. Здесь по- настоящему спокойно. Люди двигаются неторо¬пливо, у них довольные улыбки, размеренный шаг, дыхание — более глубокое и долгое. Сама земля кажется мягче — так же, как и погода даже в холодное время года. В конце декабря вместе с атлантическим течением Гольфстрим, поворачивающим к берегу на расстоянии всего ста миль к западу, в Плам-Виллидж начинаются дожди. Дороги размывает, и на подошвы обуви налипает глина. Если вы направляетесь к основному залу для медитаций, к вашим ногам пристает крас-нозем. Люди, ожидающие своей очереди, чтобы войти, собираются под зонтиками, ища сухое место, чтобы оставить там свою обувь. Они входят в зал настолько быстро, насколько позволяет темп жизни Плам-Виллидж, и находят стул или подушку, куда можно было бы сесть.

День может быть холодным и влажным, но на душе у всех тепло. Рождество — один из самых главных праздников года в Плам-Виллидж и, за исключением летних ретритов, привлекает больше всего посетителей. День начинается в 4:30 утра с медитации и чтения молитв — почти так же, как в находящихся на расстоянии нескольких миль христианских монастырях. Но здесь, в Плам- Виллидж, молитвы читают не только на латыни или французском, но и на вьетнамском языке.

Собравшиеся здесь монахи и монахини — французы, тайцы, англичане, ирландцы, американцы, немцы, выходцы из Южной Африки, вьетнамцы, японцы; и, что наиболее примечательно, все они буддисты. Хотя эта земля в течение многих веков являлась твердыней христианства, в настоящее время она следует также и более древнему пути. Звучат песнопения и молитвы как из христианской, так и из буддийской традиций. В предрассветной тьме рождественские гимны поются вместе с ежедневным чтением буддийских сутр, люди обмениваются подарками, и на алтарь подносятся цветы, восславляющие тех или иных святых буддизма и христианства.

Только что закончившийся обед включал традиционные рождественские блюда всех представленных здесь национальностей. Песнопения поются на дюжине различных языков. В этот день среди посетителей Плам-Виллидж — священники и монахини из многих христианских монастырей Ирландии, Франции и Италии. По мере того как люди занимают свои места (около половины — на подушках на полу в классической позе со скрещенными ногами, остальные — на пластиковых стульях, до этого стоявших в углу), два высоких буддийских монаха-американца, один из которых говорит с мягким техасским акцентом, разжигают огонь в старой треснувшей печи.

Скоро приедет Тхай. Тхай — это уменьшительно-ласкательное имя, данное Достопочтенному Тик Нат Хану, основателю общины Плам-Виллидж. Ему семьдесят два года, и он живет необычной жизнью в необычное время. В шестнадцать лет он в поисках своего пути стал монахом и с тех пор жил жизнью аскета. Он прошел через три войны, его преследовали и пытались убить, он тридцать три года провел в изгнании. Он — настоятель вьетнамского храма, чья линия берет свое начало свыше двух тысяч лет назад и прослеживается до самого Будды. Он написал более ста книг, среди которых — поэтические, художественные и философские, им основаны университеты и общественные организации, он возглавил буддийскую делегацию на мирных переговорах в Париже и был номинирован Мартином Лютером Кингом-младшим на Нобелевскую премию мира.

В течение своей жизни Тхай узнал и научился любить Запад и его духовные традиции. Он — один из величайших ныне живущих духовных учителей, и его послание о буддийском осознавании было принято христианским миром, став и его частью. Сейчас на его алтаре — не только изображение Будды, его традиционного духовного предка, но также Иисуса Христа.

Когда Тхай входит, все встают в приветствии. Он спокойно, медленно и размеренно идет к небольшому, грубо сколоченному на высоте двух футов от пола подиуму. Он аккуратно снимает пальто и садится. Затем обеими руками поднимает поставленный перед ним стакан, одним плавным движением подносит его к губам и выпивает немного теплого чая. Поставив стакан, он смотрит вверх и соединяет ладони в классическом буддийском приветствии. Он кланяется, говоря про себя: «Я склоняюсь перед вами, будущими просветленными».
Община кланяется в ответ, и в этот момент звонит колокол. Звук колокола — глубокий, долгий и приятный. Он звонит переливами, пока наконец тот, кто приглашает колокол к звуку, не кладет мягко руку на его обод и не прекращает вибрации. После еще одной многозначительной паузы Тхай, очень мягко, выразительно произнося слова на вьетнамском и французском языке, говорит: «Дорогие друзья, сегодня двадцать четвертое декабря...» И каждый, находящийся в комнате и слышащий этот голос, знает, что Тик Нат Хан — на самом деле его дорогой друг.


Притам Сингх Южный Вудсток, Вермонт


РОЖДЕНИЕ ПОНИМАНИЯ

Дорогие друзья, сегодня двадцать четвертое декабря 1995 года. Мы с вами находимся в Лауэр Хэмлет, на нашем зимнем ретрите.
Есть вещи, доступные нам двадцать четыре часа в сутки. Наслаждаться ими или нет — зависит от нас. Свежий воздух доступен нам двадцать четыре часа в сутки. Можем ли мы наслаждаться им — вопрос времени и осознавания. Мы не можем винить свежий воздух в том, что его нет. Мы должны оглянуться назад, чтобы понять, имели ли мы возможность и время осознать, что воздух свежий, и наслаждаться этим. Одно из условий, которое помогает нам быть свободными, чтобы наслаждаться тем, что есть, — это наше осознание. Если у нас нет осознания, для нас нет ничего вокруг. Мы не осознаем красоту солнечного света, свежий воздух, звезды, луну, людей, животных и деревья.

Был такой французский писатель Андре Жид. Он говорил, что Бог доступен нам двадцать четыре часа в сутки. Бог — это счастье. Бог — это покой. Почему же тогда мы не наслаждаемся Богом? Потому что мы не свободны. Наш ум не здесь. Мы не можем касаться Бога или радоваться Ему или Ей. Практика осознавания помогает нам освободиться, чтобы мы могли наслаждаться тем, что есть.


ДВА ВИДА РЕАЛЬНОСТИ

Существует два уровня взаимосвязей. Первый уровень — это взаимосвязь между нами и другими существами. В христианстве используется выражение «горизонтальная теология». Этот вид теологии помогает нам увидеть, что находится вокруг нас, и прикоснуться к этому. Горизонтальная теология помогает нам установить связь с тем, что вокруг нас, включая человеческие существа, животных, растения и минералы. Наша ежедневная практика должна помочь нам соприкоснуться с этими существами, одушевленными или неодушевленными, ибо, соприкасаясь с ними, мы можем прикоснуться к Богу.
Прикосновение к Богу символизируется вертикальной линией и называется «вертикальной теологией». Это — два измерения. Если вам не удается соприкоснуться с горизонтальным измерением, вам не удастся соприкоснуться также и с вертикальным измерением. Это подобно тому, как связаны между собой горизонталь и вертикаль. Это то, как они взаимопроникают друг в друга. Если вы не можете любить человека, животных и растения, я сомневаюсь, что вы можете любить Бога. Способность любить Бога зависит от вашей способности любить человечество и другие биологические виды.

ЕСТЬ ЭТО, ПОТОМУ ЧТО ЕСТЬ ТО

Представим себе океан, покрытый множеством волн. Вообразите, что мы с вами — волна в океане и что вокруг нас — много-много других волн. Если волна заглянет вглубь себя, она поймет, что ее существование здесь зависит от присутствия всех других волн. Поднимается она или опускается, большая она или маленькая, можно определить лишь в сравнении с другими волнами. Заглядывая вглубь себя, вы прикасаетесь к целому, вы прикасаетесь ко всему — вы обусловлены тем, что вокруг вас.

В учении Будды есть такое выражение: «Это есть потому, что есть то». «Это является этим, ибо то является тем». Это очень простое, но очень глубокое учение. Волна есть, потому что есть другие волны. Эта волна является подобием той, потому что те волны являются подобием этой. Прикасаясь к себе, вы прикасаетесь к целому. Если вы способны глубоко соприкасаться с самим собой и другими, вы прикасаетесь к иному измерению, измерению высшей реальности.

Волна состоит из других волн. Вы можете обнаружить взаимосвязь между волной и другими волнами благодаря закону причины и следствия. Но существует и другой уровень взаимосвязи — взаимосвязь между волной и водой. Волна осознает, что она состоит из других волн, понимая также и то, что она состоит из воды. Для нее очень важно касаться воды, которая является основой ее бытия. Она понимает, что и другие волны тоже состоят из воды.

В буддизме мы говорим о мире явлений (дхармалакшана). Вы, я, деревья, птицы, белки, ручей, воздух, звезды — все это явления, феномены. Существует взаимосвязь между одним и другим явлениями. Если мы посмотрим внимательно, мы обнаружим, что одна вещь содержит в себе все остальные. Так, если вы внимательно посмотрите на дерево, вы обнаружите, что это не только дерево. Это также человек. Это облако. Это солнечный свет. Это Земля. Это животные и минералы. Практика внимательного наблюдения делает для нас очевидным тот факт, что одна вещь состоит из всех остальных. Любая вещь заключает в себе Вселенную.

Если мы собираемся съесть кусок хлеба, если мы внимательны, если здесь присутствует Святой Дух, мы можем съесть этот кусок хлеба так, что это позволит нам по-настоящему соприкоснуться со Вселенной. Кусок хлеба содержит в себе солнечный свет. Это не трудно заметить. Если бы не было солнечного света, не было бы куска хлеба. Кусок хлеба содержит в себе облако. Если бы не было облака, не выросла бы пшеница. Поэтому, когда вы едите кусок хлеба, вы едите солнечный свет, вы едите минералы, время, пространство, всё.

Одна вещь содержит в себе всё. Мы можем заглянуть вглубь с помощью энергии осознавания. Мы можем заглянуть вглубь с помощью Святого Духа. Осознавание — это энергия Будды. Святой Дух — это энергия Бога. Они способны заставить наш ум не отвлекаться, а нас самих сделать в полном смысле слова живыми, любящими и обладающими глубоким пониманием. Вот почему в нашей повседневной жизни мы должны быть внимательными и жить с присутствием Святого Духа, чтобы полностью проживать каждый момент нашей повседневной жизни. Если мы не полностью проживаем каждый момент нашей повседневной жизни, у нас нет способа прикоснуться к высшему измерению, измерению ноумена .

-------------
Ноумен (от греч. поитепоп — «постигаемое») — «начинка феномена», содержание явления, события, его сущность, постигаемая прежде всего умом, т. е. принадлежащая ментальному плану.

Хотя кажется, что вода и волна — две разные вещи, фактически, это одно и то же. Не будь воды, не было бы волны, убери мы волну, не будет и воды. Есть два уровня и два вида взаимосвязей. Когда мы говорим о причине и следствии, следует помнить, о каком уровне идет речь. Об уровне явлений — или уровне ноумена. Очень важно, чтобы мы не смешивали эти два уровня.

В Азии есть две буддийские школы, называющиеся мадхьямика и дхармалакшана, которые придают важное значение разделению созерцания ноуменального (уровня истинной природы) — и вещей, проявляющихся на уровне явлений. Школа мадхьямика учит пустоте, шунъяте, школа дхармалакшана — феноменальным аспектам реальности. Школа дхармалакшана поддерживает нас в том, чтобы прикоснуться к миру явлений, школа мадхьямика помогает нам глубже понять мир ноуменального. Школа мадхьямика поддерживает нас в том, чтобы прикоснуться к воде.

Школа дхармалакшана поддерживает нас в том, чтобы прикоснуться к волнам. Обе они разделяют то мнение, что не следует смешивать взаимосвязь между волной и волной и взаимосвязь между волной и водой. Вы должны наблюдать и созерцать ноуменальное и феноменальное отдельно. Конечно, существует взаимосвязь между водой и волной, но эта взаимосвязь сильно отличается от взаимосвязи между волной и волной. Это очень важно. Когда мы говорим, что одна волна состоит из других волн, мы имеем дело с миром явлений. Мы говорим о причине и следствии в терминах явлений. И совсем другое дело, когда мы говорим, что волна состоит из воды. Разделив эти две взаимосвязи, мы сэкономим уйму времени, чернил и слюны.

Когда вы говорите, что человечество было создано Богом, речь идет о взаимосвязи между водой и волной. Бог не создавал человека подобно тому, как плотник создает стол. С этим согласятся все наши друзья-христиане. Способ, которым Бог создал Вселенную, — совершенно иной. Вы не можете смешивать эти два измерения. Вы не можете считать Бога одной из вещей, действующих в сфере явлений. Есть много теологов, способных это понять. Пауль Тиллих говорил: «Бог — это основа бытия». «Основа бытия» — это ноуменальный аспект реальности. Бог — это не существо, относящееся к миру явлений. Он или Она — основа бытия. В этом христианам и буддистам было бы несложно согласиться друг с другом.

Мы можем говорить о мире феноменов, или явлений, но нам очень сложно говорить о ноуменальном мире. Мы не можем использовать наши слова и представления, чтобы описать Бога. Все прилагательные и существительные, которые мы используем, чтобы описать волны, не могут быть использованы нами, чтобы описать Бога. Мы можем сказать, что эта волна — высокая или низкая, большая или маленькая, красивая или не очень, что она имеет начало или конец. Но все эти представления не могут быть применимы к воде. Бог не большой и не маленький. Бог не имеет начала или конца. Бог не может быть более или менее красив. Все идеи, используемые, чтобы описать мир феноменов, не могут быть применимы к Богу. Поэтому очень правильно было бы совсем ничего не говорить о Боге. Я думаю, лучший теолог — тот, кто никогда ничего не говорит о Боге.

То, что мы не можем говорить о Боге, не означает, что Бог недоступен. Я согласен с тем, что сказал об этом Андре Жид: «Бог доступен нам двадцать четыре часа в сутки». Вопрос в том, способны ли мы касаться Бога двадцать четыре часа в сутки. Возможно, вы и вовсе не касаетесь Его в течение этих двадцати четырех часов.

[Sopheeya1984]

Вся книга

"Когда Тхай входит, все встают в приветствии. Он спокойно, медленно и размеренно идет к небольшому, грубо сколоченному на высоте двух футов от пола подиуму. Он аккуратно снимает пальто и садится. Затем обеими руками поднимает поставленный перед ним стакан, одним плавным движением подносит его к губам и выпивает немного теплого чая. Поставив стакан, он смотрит вверх и соединяет ладони в классическом буддийском приветствии. Он кланяется, говоря про себя: «Я склоняюсь перед вами, будущими просветленными».
Община кланяется в ответ, и в этот момент звонит колокол. Звук колокола — глубокий, долгий и приятный. Он звонит переливами, пока наконец тот, кто приглашает колокол к звуку, не кладет мягко руку на его обод и не прекращает вибрации. После еще одной многозначительной паузы Тхай, очень мягко, выразительно произнося слова на вьетнамском и французском языке, говорит: «Дорогие друзья, сегодня двадцать четвертое декабря...» И каждый, находящийся в комнате и слышащий этот голос, знает, что Тик Нат Хан — на самом деле его дорогой друг.

Притам Сингх Южный Вудсток, Вермонт"

ПРИКОСНОВЕНИЕ К БОГУ, ПРИКОСНОВЕНИЕ К НИРВАНЕ

Если вы недостаточно тесно соприкасаетесь с миром явлений как в христианских, так и в буддийских практиках, вам будет очень сложно, можно даже сказать, невозможно прикоснуться к миру ноуменального — основе бытия. Если вы осознаете, что воздух свежий, и можете действительно ощутить это и насладиться свежестью воздуха, у вас есть шанс прикоснуться к основе свежего воздуха. Это подобно тому, как волна прикасается к воде. Практика тесного соприкосновения с вещами на горизонтальном уровне дает нам способность прикоснуться к Богу — ноуменальному уровню, или вертикальному измерению.

Мы знаем, что волна — это вода, и знаем, что вода — основа волны. Волна страдает, поскольку не помнит об этом основополагающем факте. Она страдает, сравнивая себя с другими волнами. В ней возникают гнев, зависть и страх, ибо она не способна прикоснуться к основе своего бытия — воде. Если волна способна тесно соприкасаться с водой, основой ее бытия, она выйдет за пределы страха, зависти и всех видов страдания.

Прикасаясь к этому высшему измерению, мы испытываем чувство величайшего облегчения. Чтобы прикоснуться к Высшему, нам необходимо практиковать в нашей повседневной жизни. Вы можете прикоснуться к Высшему, когда пьете чай или практикуете медитацию во время ходьбы. Мы можем прикоснуться к ноуменальному миру, если мы тесно соприкасаемся с миром явлений.

В буддизме мы говорим о нирване. Но нам не обязательно говорить о нирване, потому что это уровень ноуменального, где, чтобы ее описать, недостаточно никаких представлений, понятий и слов. Единственное, что мы можем сказать о нирване, — это то, что она выходит за пределы всех представлений и понятий.

Мы видим, что в мире явлений есть рождение и смерть. Все приходит и уходит, есть бытие и небытие. Но в нирване, являющейся основой бытия, равнозначного Богу, нет рождения и смерти, нет того, что приходит и уходит, нет бытия и небытия. Нам необходимо выйти за пределы всех этих представлений.

Возможно ли для нас прикоснуться к нирване? Суть в том, что вы и есть нирвана. Нирвана доступна нам двадцать четыре часа в сутки. Это похоже на пример с водой и волной. Вам не нужно искать нирвану — ни где-то еще, ни в будущем. Потому что это вы сами. Нирвана — основа вашего бытия.

Один из способов прикоснуться к миру не-рождения и не-смерти — это прикоснуться к миру рождения и смерти. Ваше собственное тело содержит в себе нирвану. Ваши глаза, нос, язык, тело и ум содержат в себе нирвану. Если вы тесно соприкасаетесь со всем этим, вы прикасаетесь к основе вашего бытия. Если вы считаете, что можете прикоснуться к Богу, лишь оставив все, что есть в этом мире, я сомневаюсь, что вы действительно можете прикоснуться к Богу.
Если вы ищете нирвану, отвергая все, что внутри и вокруг вас — форму, ощущение, восприятие, умственные построения и сознание, — для вас нет способа, с помощью которого вы можете прикоснуться к Богу. Если отбросить все волны, не останется воды, к которой бы вы могли прикоснуться.

НЕ ЛИЧНОСТЬ, НО И НЕ МЕНЬШЕ, ЧЕМ ЛИЧНОСТЬ

Первый принцип, о котором нам следует помнить, заключается в том, что мы не должны смешивать феноменальный и ноуменальный уровни. Мы не должны говорить о нирване или о Боге в терминах явлений. Это сэкономит нам время и энергию. Обсуждая, является Бог личностью или нет, вы пытаетесь сравнить основу бытия с одним из проявлений уровня феноменов. Вы совершаете ошибку. Зачем вам тратить время, обсуждая, является Бог личностью или нет, является ли нирвана личностной или безличной?

Тейяр де Шарден, французский ученый и теолог, однажды сказал, что Вселенная является глубоко личностной и персонифицированной и что она постоянно находится в процессе своей персонификации. Причиной его ошибки стало противоречие между личностным и безличным, что является показателем двойственного способа мышления. В своих размышлениях он исходит из предпосылки, что есть две разные вещи. Одна — это личность, другая — не-личность. Это предположение, основанное на том, что все, что не является человеком, является нечеловеком. Это — двойственность. И это стало причиной его ошибки.

Является Бог личностью или нет — вопрос, волнующий многих. Найти на него ответ пытаются и теологи, и некоторые из нас. Мы можем сэкономить уйму энергии, осознав, что это не принесет нам никакой пользы, ибо мы знаем: для того, чтобы тесно соприкоснуться с основой нашего бытия, нам необходимо выйти за пределы всех наших представлений.

Когда мы спрашиваем: «Бог — это личность или не личность?», мы не ошибаемся. В сущности, Бог — это не личность, но Бог и не является не-личностью. Один немецкий теолог замечательно сказал об этом: «Бог — это не личность, но и не меньше, чем личность». Это очень похоже на дзэн. Почему мы должны ограничивать Бога одним из двух представлений о Нем как о личности или не-личности? Вы действительно хотите определить Бога таким образом?

В представлении буддистов нет границы, которая бы разделяла эти два понятия. Личность содержит в себе черты не-личности, а не-личность — личности. В христианстве много времени и энергии тратится на обсуждение вопроса, является Бог личностью или нет. В буддизме мы не считаем это сколь-нибудь важной проблемой, поскольку мы знаем, что в личности есть не-личность и наоборот. Когда вы смотрите на человека, вы можете заметить в нем черты нечеловека: животного или растения. Когда вы смотрите на человека, вы уже можете видеть в нем Будду. Вам не нужно, чтобы Будда проявился посредством вашего восприятия, чтобы вы могли осознать его как существующего. Потому что вы уже можете видеть лимон в цветке лимона.

Если вы глубоко проникаете в реальность, вы избавляетесь от суждений. Мы можем говорить о волне, что она высокая или низкая, красивая или некрасивая, что она набегает или уходит, рождается или исчезает. Но мы не можем использовать эти представления, когда говорим о воде. Почему тогда мы тратим столько времени и энергии, обсуждая, является Бог личностью или нет?

ЗА ПРЕДЕЛАМИ ФОРМ

Диалог между буддизмом и христианством, по моему мнению, не стал плодотворным потому, что мы не сумели заложить прочный фундамент для такого диалога. Это — отражение современной ситуации.
Буддисты верят в реинкарнацию, в то, что у человеческих существ может быть несколько жизней. В буддийских кругах нечасто используется слово «реинкарнация»: мы используем слово перерождение. После смерти вы перерождаетесь, и у вас может быть другая жизнь.
В христианстве у вас одна жизнь, и она является вашим единственным шансом на спасение.
Если вы не воспользуетесь им, вы никогда не обретете спасение. У вас — только одна жизнь.

Буддизм учит, что существует «не-я», анатта.
Христианство учит тому, что христианин — персоналист. Не только вы являетесь личностью, «я», но Бог тоже является личностью, у него тоже есть «Я».
Буддийское учение о пустоте и отсутствии вещественной природы кажется похожим на учение о небытии.
Христианство — учение о бытии, о существовании. Учение святого Фомы Аквинского — учение о философии бытия, la philosophie de letre, утверждении того, что мир есть.
Многие христиане считают, что сострадание и любящая доброта в буддизме отличаются от любви и милосердия в христианстве. Милосердие содержит два аспекта: ваша любовь обращена к Богу, ваша любовь обращена к человечеству. Вы должны научиться любить своего врага. Наши друзья-христиане не устают напоминать нам о существующих различиях в мотивации любви буддистов и христиан. Некоторые теологи говорят, что буддисты практикуют сострадание лишь потому, что стремятся к освобождению; что на самом деле буддистов не волнует страдание людей и других живых существ; что ими движет лишь стремление к освобождению. В христианстве ваша любовь основывается на Боге. Вы любите Бога, и, так как Бог сказал, что вы должны любить ближнего, вы любите ближнего. Ваша любовь к ближнему проистекает из вашей любви к Богу.

Многие люди, особенно из христианских кругов, полагают, что существует некоторое сходство между христианством и буддизмом. Многие считают также, что основы философии христианства и буддизма в значительной степени отличаются. Буддизм учит о перерождении и множестве жизней. Христианство учит о том, что у вас есть только одна эта жизнь. Буддизм учит об отсутствии «я», христианство — о том, что есть истинное «я». Буддизм учит о пустоте и отсутствии вещественной природы, в то время как в христианстве утверждается факт существования. Если основы философии настолько отличаются, отличаются и практики сострадания и любящей доброты в буддизме и милосердия и любви в христианстве.

Похоже, все это — очень поверхностный способ видения. Если у нас есть время и мы достаточно успешно и глубоко практикуем нашу собственную традицию, мы поймем, что такой проблемы не существует.
Прежде всего, есть много видов и способов понимания буддизма. Если взять сто людей, практикующих буддизм, можно получить сто видов буддизма. Это же верно и в христианстве. Если взять сто тысяч людей, практикующих христианство, можно получить сто тысяч способов понимания христианства.

В Плам-Виллидж, куда для практики собралось большое число имеющих различные религиозные корни людей, несложно заметить, что иногда буддист приходит к выводу, что христианин является в большей степени буддистом, чем буддист. Я вижу перед собой буддиста, но у нас совершенно разное понимание буддизма. Но когда я смотрю на христианина, я вижу, что его понимание христианства и практик любви и милосердия гораздо ближе к тому, как их практикую я, чем многие из тех, кого называют буддистами.

То же верно и в христианстве. Иногда вам кажется, будто вы невероятно далеки от своего брата-христианина. Вы считаете практикующего в буддийской традиции гораздо ближе вам, чем христианина. Поэтому буддизм — это не буддизм, а христианство — не христианство. Есть много видов и способов понимания буддизма. И есть много способов понимания христианства. Так что давайте оставим идею о том, что христианство должно быть таким, а буддизм — эдаким.

Мы не хотим сказать, что буддизм — это разновидность христианства, а христианство — разновидность буддизма. Манго не может быть апельсином. Я не могу признать тот факт, что манго — это апельсин. Это — две разные вещи. Мы не должны стирать различия. Хорошо, что есть различия. Vive la difference. Но, внимательно посмотрев на манго и апельсин, вы увидите, что, хотя они и отличаются, оба — фрукты. Если вы достаточно глубоко проанализируете манго и апельсин, вы увидите, что они состоят из одного и того же солнечного света, облаков, сахара и кислоты.

Если вы потратите немного времени, чтобы внимательно на них взглянуть, вы обнаружите, что единственное различие между ними заключается в степени, в акценте. Вначале вы видите различия между апельсином и манго. Но если вы посмотрите внимательнее, то найдете в них немало сходства. В апельсине вы обнаруживаете тот же сахар и кислоту, что и в манго. Вкус может быть разным даже у двух апельсинов; один может быть очень кислым, другой — очень сладким.

ВЗГЛЯД ВГЛУБЬ: ОСОЗНАВАНИЕ И ПРИСУТСТВИЕ БОГА

Наши друзья-христиане и иудеи любят говорить о том, что заниматься повседневными делами следует с присутствием Бога. Вы зажигаете свечу, едите, обнимаете ребенка, разговариваете с соседом и занимаетесь всеми вашими повседневными делами, как если бы Бог слушал вас, смотрел на вас и знал о ваших действиях. Все, что вы ни делаете, вы делаете с присутствием Бога.

В христианских и иудейских кругах слово осознавание не используется, ибо осознавание, внимательность — это буддийские термины. Но что такое осознавание? Осознавание — это присутствие во всем, что вы делаете в повседневной жизни. Осознавание подобно свету, который сияет сквозь все ваши мысли, все ваши чувства, все ваши действия и все ваши слова. Осознание — это Будда. Осознание — это эквивалент Духа Святого, или энергии Бога.

******

ВОЗМОЖНОСТЬ, КОТОРАЯ ОСТАЕТСЯ С НАМИ

Давайте рассмотрим с вами природу непостоянства. Я не думаю, что наши друзья-христиане не знают о том, что природой всего является непостоянство. Вы рождаетесь, растете и меняетесь каждый день: меняются ваши тело, ощущение, восприятие, умственные построения, сознание. Есть разница между тем, когда вам пять лет и когда вам два года, — это касается не только вашего тела, но также ваших ощущений, восприятия и т. д. Меняется все.
Меняется не только тело, но и ум. Такое наблюдение приводит вас к прозрению, что нет некой постоянной сущности, которую вы бы могли назвать собой. Ни одна из пяти совокупностей, с помощью которых мы идентифицируем себя, не остается неизменной. Пять совокупностей — это тело, ощущение, восприятие, прочая умственная активность и сознание. И это то, что постоянно меняется. Истина заключается в том, что на протяжении всей жизни вы носите одно и то же имя — Дэвид или Анджелина, — при этом постоянно меняясь. Лишь ваше имя не меняется. Но может измениться его восприятие. Если человек становится более привлекательным, более привлекательным становится и его имя.

Непостоянство — это реальность вещей мира явлений. Это — прозрение Востока и Запада. «Нельзя войти в одну реку дважды» — так это прозрение было выражено Западом. Однажды, стоя на мосту, Конфуций сказал: «Течение реки всегда подобно дню и ночи». Это — то же самое прозрение. Если все непостоянно, не может быть некой постоянной сущности. В этом смысл отсутствия «я». Отсутствие «я» не означает неличность или несуществование. Хотя у вас нет «я», вы продолжаете быть личностью, у которой есть тело, ощущение, восприятие, умственные построения, сознание. Вы продолжаете быть человеком, но человеком, у которого нет своего отдельного «я».

Есть ли что-то, что имело бы свое собственное отдельное «я»? Нет. У стоящего перед домом дерева нет своего отдельного «я». Дерева бы не было без солнечного света, облаков, воздуха и минералов. Дерево состоит из совокупностей не-дерева. Поскольку у дерева нет независимого существования, мы говорим, что у дерева нет своего отдельного «я». «Я» дерева составляют «я» совокупностей не-дерева.
Давайте не будем попадать в ловушку слов. То, что нам нужно, — это тесно соприкоснуться с реальностью и выйти за пределы всех слов. Личность возможна лишь потому, что у нее нет отдельного «я». Благодаря непостоянству и отсутствию «я» возможно все, включая личность.

Один англичанин, изучавший буддизм, продолжал повторять, что «все непостоянно». Он вечно жаловался своей дочери на непостоянство. Однажды дочь сказала: «Папа, если бы все не было непостоянным, как бы я тогда выросла?» Это очень точное замечание. Чтобы дочь выросла, все должно было быть непостоянным, иначе ей бы всегда было двенадцать лет. Поэтому непостоянство — основное условие нашей жизни. Все возможно лишь благодаря непостоянству.
Если бы не было непостоянства, не было бы демократии. Благодаря непостоянству у вас есть надежда сменить недемократический режим на демократический. Когда вы сажаете зерно в землю, вы надеетесь, что оно вырастет и станет деревом. Если бы все не было непостоянным, как бы могло зерно стать деревом? Если бы дерево не выросло, если бы на нем не появились плоды, если бы оно не умерло, как бы на его месте могло появиться новое дерево? Это — тоже из Библии. Поэтому непостоянство и отсутствие «я» делает возможным все, включая личность.

ЗАБЛУЖДЕНИЯ В ОТНОШЕНИИ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ОБ ОТСУТСТВИИ «Я»

Есть буддисты, которые впадают в заблуждение в отношении представления об отсутствии «я». Это — позор, потому что Будда учил о непостоянстве и отсутствии «я», чтобы помочь нам избавиться от всех представлений — в том числе и от представления о независимом «я». Но это не поможет нам, если мы впадем в заблуждение в отношении представления об отсутствии «я».

Всегда есть люди, готовые принять на веру доктрину, точку зрения, догму, упуская при этом истинное учение. Проходящая мимо женщина спросила сидящего под деревом монаха: «Достопочтенный, не видел ли ты проходящую мимо женщину?» Он ответил: «Нет, я не видел проходящую мимо женщину. Я видел лишь сочетание плоти, костей и пяти совокупностей».

Это — позор. Этот монах впал в заблуждение в отношении представления об отсутствии «я». Можете представить, как разочарован был бы Будда учеником, впавшим в заблуждение в отношении учения Будды о непостоянстве и отсутствии «я». Учение о непостоянстве и отсутствии «я» ставит своей целью лишь показать нам, что все взаимосвязано; это — учение о взаимозависимости. Не будь этого, не было бы того. Одна волна состоит из других волн. Один электрон состоит из других электронов. Это язык, на котором начинают говорить в наше время ядерные физики.

В VI веке в Индии такое большое число монахов и мирян впало в заблуждение в отношении представления об отсутствии «я», что это вызвало сильную реакцию со стороны тех, кто глубже понимал буддизм. Они создали школу буддизма, учившую, что «я» есть. Вначале казалось, что это было учение, полностью противоположное тому, чему учил Будда, но фактически они обладали более глубоким, чем другие, пониманием. Их назвали персоналистами, на санскрите — пудгалавада. Пудгала означает «личность».

Когда Сюань-цзан прибыл в Индию, чтобы изучать буддизм, там уже было более шестидесяти тысяч монахов, относивших себя к школе пудгалавада. Многим из них нравилась идея, что «личность есть». Я думаю, эти монахи смогли бы найти общий язык с нашими братьями и сестрами — протестантами и католиками, ведь они понимали, что, даже если вы принимаете на веру и практикуете учение о непостоянстве и отсутствии «я», вы продолжаете оставаться личностью.

Одним из высказываний, которое любили цитировать из Сутры монахи пудгалавады, было: «Есть личность, чье появление в этом мире предназначено для блага многих. Кто эта личность?
Татхагата (Будда)». Они хотели подчеркнуть, что в буддийских писаниях есть высказывания, в которых слово «личность» используется даже для обозначения личности Будды.

ЛЮБЯЩИЙ БУДДА, ЛЮБЯЩИЙ БОГ

Когда мы говорим о любви к Будде, что мы имеем в виду? Нужно ли нам любить Будду? Нужна ли Будде наша любовь? Мы практикуем вспоминание Будды и призывание имени Будды, чтобы Будда присутствовал в нашем уме и в моментах нашей повседневной жизни. Нужно ли Будде, чтобы мы любили его, помнили его, прославляли его? Я не думаю. Я не думаю, что Будде нужна наша любовь. Мы можем любить
Будду так же, как любим наших родителей и учителей. Будда — наш учитель. Конечно, мы восхищаемся нашим учителем, Буддой. Будда хорошо практиковал и был отважным. Он был свободен, и у него было много сострадания и понимания. Он не страдал, как мы, потому что у него было много понимания, сострадания и любящей доброты. Вы любите кого-то, когда этот кто-то нуждается в вас. Когда этот кто-то страдает, ваша любовь облегчает его или ее страдание. Ваша любовь приносит другому счастье. В этом смысл любви.

Несложно понять, что живым существам вокруг вас, которые испытывают страдание, нужна ваша любовь. Но зависят ли ваше спасение и освобождение от вашей любви к Будде? Я не думаю. Если вы восхваляете Будду, то делаете это не потому, что Будда хочет, чтобы вы восхваляли его.

Когда вы восхваляете Будду, вы прикасаетесь к благим семенам в самих себе — и питаете их. В соответствии с этой практикой Будда — это осознавание, понимание и любовь. Когда вы прикасаетесь в себе к семени понимания, осознавания и любящей доброты, вы усиливаете эти качества для собственного счастья и счастья других людей и живых существ вокруг вас. Когда вы зажигаете благовония, вы делаете это не для Будды. Будде это не нужно. Но когда вы зажигаете благовония, совершаете простирания и восхваляете Будду, вы питаете в себе благие семена. Это — практика. Если вы становитесь осознанными, понимающими и любящими, вы намного меньше страдаете, начинаете чувствовать себя счастливыми и ваше присутствие начинает приносить пользу другим людям.

Когда христианин говорит, что поступает так, потому что любит Бога, что он имеет в виду? Как он любит Бога? Любит ли он Бога так же, как отца, мать или учителя? У отца, матери или учителя могут быть проблемы. Они могут страдать и нуждаться в его любви и поддержке.
Я не думаю, чтобы Бог нуждался в такого рода любви и поддержке. В христианстве, если вы любите Бога, вы должны любить ближнего, иначе вы не можете сказать, что вы любите Бога. Затем вы должны пойти дальше. Вы должны полюбить своего врага.

[Sopheeya1984]

сПХБ: с полей христианских баталий

[spoiler]

[Sopheeya1984]

сПХБ: с полей христианских баталий
[spoiler]

[Sopheeya1984]

Тут Тит Нат Хан (имхо, сознательно и из деликатности, чтобы не усложнять понимание) вульгаризирует буддизм.
"Дуккха", традиционно переводимое как "страдание", является, скорее, прежде всего осознавание неудовлетворительности "человеческой ситуации". Человек, вопреки очевидности, смутно осознает необходимость своего бессмертия в каком-то высшем смысле. Смерть для него внутренне неприемлема. Так что же делать?
"Страдание" в буддизме - в кажущейся невозможности найти в этом непрестанно меняющемся мире опору. Нечто неизменное, неразрушимое; приобщиться к источнику вечного существования.

Поэтому в заключение своей первой проповеди Будда говорит:
"Эта Благородная Истина о прекращении страдания должна быть понята. Благородная Истина о прекращении страдания была мною понята. И благодаря этим истинам, о существовании которых раньше я не подозревал, я обрел Внутреннее Видение и Знание, узнал Мудрость и Свет.

Такова Благородная Истина о Пути, ведущем к прекращению страдания. Так, о бхикшу, благодаря этим истинам, о существовании которых раньше я не подозревал, я обрел Внутреннее Видение и Знание, узнал Мудрость и Свет.

Эта Благородная Истина о Пути, ведущем к прекращению страдания, должна быть проверена на практике. И она была проверена мною, и благодаря ей я обрел Внутреннее Видение и Знание, познал Мудрость и Свет."

***

Понимание, о котором говорят и Будда и Иисус ("Я есть Истина. И Жизнь") не являются ни умозрением, ни верованием. Оно в корне отлично от любой самой доказательной научной теории.
Это НЕПОСРЕДСТВЕННОЕ ПЕРЕЖИВАНИИ ИСТИНЫ. В котором есть вся полнота Жизни, и жизни вечной.
В этом истинном вИдении полнота Знания и Любовь совпадают.
Неверное (угадывающее; основанное на привычных смыслах слова, а не на опыте) понимание любви в христианстве рождает много путаницы.
Как истинная медитация есть молитва, а истинная молитва есть медитация;
точно также буддистская медитация начинается со стремления ко всеобъемлющей любви,
а кончает ее обретением.
Любовь (в смысле "Бог есть Любовь") есть вступление в Царствие Небесное, которое есть полнота этой божественной Любви.
Любовь есть состояние бытия. Это такая полнота любви, которую смешно даже сравнивать с частичной и неполной любовью к кому-то или чему-то.
Пока мы не познали Бога, мы не можем воскликнуть с апостолом "Бог есть Любовь".

[Sopheeya1984]

А теперь наконец-то от меня многогрешной - к тексту самой книги.


РОЖДЕНИЕ ПОНИМАНИЯ

Почему вы должны полюбить своего врага? Как вы можете полюбить своего врага?
В буддийском учении все это объясняется очень ясно. Буддизм учит, что основой любви является понимание. Если вы осознанны, вы понимаете, что другой человек страдает. Вы видите его страдание, и оказывается, что вы не хотите, чтобы он и дальше страдал. Вы знаете, от чего можно воздержаться, чтобы прекратить его страдание, и что можно сделать, чтобы принести ему облегчение.
Когда вы начинаете видеть страдание другого человека, в вас возникает сострадание, вы уже больше не считаете этого человека своим врагом. Вы можете полюбить своего врага. В тот момент, когда вы понимаете, что ваш так называемый враг страдает, и вы хотите прекратить его страдание, он прекращает быть вашим врагом.

Когда мы кого-то ненавидим, мы рассержены на него, потому что не понимаем его ситуацию. Практикуя внимательное наблюдение, мы осознаем, что, если бы мы росли так же, как он, в таких же, как он, условиях и жили в его окружении, мы были бы точно такими же. Такой вид понимания устраняет ваш гнев, устраняет различия, и оказывается, что этот человек больше не является вашим врагом. Теперь вы можете его полюбить. Вы не можете любить, пока он остается вашим врагом. Вы можете полюбить вашего врага, лишь перестав воспринимать его таковым, и единственный способ сделать это — практика внимательного наблюдения. Этот человек достаточно заставил вас страдать в прошлом. Практика заключается в том, чтобы спросить себя почему.

Если вы несчастливы, ваше несчастье распространяется на все вокруг. Вы будете меньше страдать, если научитесь искусству понимания и терпимости. Вы замечательно чувствуете себя, когда смотрите на живые существа глазами сострадания. Вы ничего не меняете. Ваша практика заключается лишь в том, что вы смотрите на мир глазами сострадания, и вдруг оказывается, что вы намного меньше страдаете. Что такое глаза сострадания? Глаза нужны, чтобы смотреть и понимать. Сердце нужно, чтобы любить. «Глаза сострадания» означают глаза, которые смотрят и понимают. Если есть понимание, очень естественно возникает сострадание. «Глаза сострадания» означают глаза, глядящие вглубь, — глаза понимания.

РОЖДЕНИЕ ЛЮБВИ

В буддизме мы учимся тому, что основой любви является понимание. Если нет понимания, как бы вы ни старались, вы не можете любить. Если вы говорите: «Я должен пытаться полюбить его», в этом нет смысла. Вы должны понять его, и тогда вы его полюбите. Важнейшее, что я понял из учения Будды, — не может быть любви без понимания. Если муж и жена не понимают друг друга, они не могут любить друг друга. Если отец и сын не понимают друг друга, они заставят друг друга страдать. Таким образом, понимание — это ключ, который открывает двери любви.

Понимание — это процесс внимательного наблюдения. Медитация означает внимательное наблюдение вещей, тесное соприкосновение с ними. Волна должна понять, что вокруг нее — другие волны. Каждая волна страдает по-своему. Вы не единственный человек, который страдает. Страдают ваши братья и сестры. В тот момент, когда вы увидите, что они страдают, вы прекратите их обвинять и положите конец своему страданию. Если вы страдаете и считаете, что ваше страдание создают другие люди, вам нужно оглянуться назад. Практически, все ваше страдание происходит от недостатка понимания себя и других.

Я не думаю, что сострадание и любящая доброта практикуются в буддизме лишь ради собственного спасения. Истина, которой учил Будда, заключается в том, что существует страдание. Если вы тесно соприкасаетесь со страданием в себе и других, в вас возникает понимание. Когда возникает понимание, возникают также любовь и приятие, которые приводят к концу страдания.

Вы можете считать, что страдаете больше других или что вы единственный человек, который страдает. Но это не так. Если вы осознаете, что вокруг вас страдание, это поможет вам меньше страдать. Перестаньте цепляться за себя и посмотрите вокруг. Такую возможность нам дает Рождество. Конечно, во мне есть страдание, но оно есть также и в вас. Страдание — во всем мире.

Примерно две тысячи лет назад родился человек. Он осознал страдание в себе и в обществе и не бежал от страдания. Вместо этого он глубоко изучил природу страдания и его причины. Так как у него была смелость, чтобы заявить об этом, он стал Учителем многих поколений. Лучшим способом отметить Рождество может стать практика осознанной ходьбы, осознанного сидения и осознанного наблюдения вещей, чтобы обнаружить, что страдание по-прежнему здесь, в каждом из нас и во всем мире. Одно только осознавание страдания избавляет наши сердца от страдания, которое тяготило нас в течение стольких месяцев и дней. В соответствии с учением Будды, вы, если тесно соприкасаетесь со страданием, осознаете природу страдания и вам откроется путь к счастью.

В буддизме нирвана описывается как покой, устойчивость и свобода. Практика заключается в том, чтобы осознать, что покой, устойчивость и свобода доступны нам прямо здесь и сейчас, двадцать четыре часа в сутки. Нам нужно лишь знать, как прикоснуться к ним, и у нас есть такое намерение и стремление. Это подобно тому, как вода всегда доступна волне. Только от волны зависит, прикасаться ли ей к воде и осознавать ли, что она всегда здесь.




ДВА
ПО ДОРОГЕ ДОМОЙ

Дорогие друзья, сегодня двадцать восьмое декабря 1995 года, мы с вами находимся в Аппер- Хэмлет.
Рождество и Новый год — это возможность для нас вернуться домой. В Азии считается, что лунный Новый год — это время вернуться домой, к своим корням. Если вы китаец или вьетнамец, в этот день вы возвращаетесь домой к своей семье. Для всей семьи это возможность увидеть друг друга после разлуки. В течение того времени, которое члены семьи проводят вместе, они практикуют установление связи друг с другом и со своими предками. Вернуться домой и соединиться со своими предками — вот чего каждый хочет в Новый год.


НАШ ИСТИННЫЙ ДОМ

Если вы практикуете «колокол осознавания», вы вдыхаете, внимательно слушаете звук колокола и говорите себе: «Слушай, слушай». Затем вы выдыхаете и говорите себе: «Этот удивительный звук возвращает меня в мой истинный дом». Наш истинный дом — место, куда мы все хотим вернуться. Некоторые из нас чувствуют, что у нас нет дома.

Каков смысл «истинного дома»? Во время последней беседы о Дхарме мы с вами говорили о волне. Есть ли у волны дом? Если волна заглянет вглубь себя, она осознает присутствие других волн. Если мы осознанны, полностью проживая каждый момент нашей повседневной жизни, мы можем понять, что все и вся вокруг нас — это наш дом. Разве не является нашим домом воздух, которым мы дышим, небо, реки, горы, окружающие нас люди, деревья, животные? Заглянув вглубь себя, волна поймет, что состоит из других волн, и перестанет чувствовать себя оторванной от всего, что ее окружает. Она сможет понять, что другие волны — это тоже ее дом. Когда вы практикуете медитацию во время ходьбы, идите так, чтобы вы осознавали свой дом здесь и сейчас. Воспринимайте как свой дом деревья, воздух, небо, землю, по которой идете. Это то, что вы можете сделать лишь здесь и сейчас.

Иногда мы испытываем чувство отчуждения. Мы чувствуем себя одинокими и словно отрезанными от всего, что нас окружает. Мы скитались и упорно искали, но так и не смогли найти наш истинный дом. Но у всех нас есть дом, и это — наша практика, практика возвращения домой.
Это удивительно. В моей стране муж обращается к жене, называя ее «мой дом». Жена обращается к мужу, называя его «мой дом». Разговаривая с кем-то, она может сказать: «Мой дом сказал то-то» или «Моего дома сейчас нет». За этим должно стоять какое-то чувство.

Когда мы говорим: «Дом, мой милый дом», где он находится? Если мы практикуем внимательное наблюдение, мы осознаем, что наш дом — повсюду. Мы должны уметь воспринимать деревья и небо как свой дом. Эта практика может показаться вам сложной, но на самом деле это легко. Все, что вам нужно, — это прекратить скитаться в поисках дома. «Слушай, слушай. Этот удивительный звук возвращает меня в мой истинный дом». Голос Будды, звук колокола, солнечный свет — все возвращает нас в наш истинный дом. Однажды вернувшись в свой истинный дом, вы ощутите заслуженные вами покой и радость.

Если вы христианин, вы ощущаете, что ваш дом — это Иисус Христос. Вам должно быть очень удобно думать об Иисусе как о доме. Если вы буддист, очень хорошо, если вы будете думать о Будде как о доме. Ваш дом доступен вам здесь и сейчас. Здесь с вами Христос, здесь с вами Будда. Практика заключается в том, чтобы прикоснуться к ним, прикоснуться к вашему дому. Вы называете Христа «живым Христом», так как не можете поверить, что Христос — это Тот, Кто когда-то жил в прошлом и Кого больше нет. Он вездесущ. Ваша практика заключается в том, чтобы прикоснуться к Нему; Он — ваш дом. Если вы буддист, вы практикуете во многом очень похоже. Вы призываете имя Будды, используя это как один из способов прикоснуться к нему, потому что вы знаете, что он — ваш дом. Живой Христос, живой Будда — это ваш дом.

Но живой Христос — это не только представление или идея. Он должен быть для вас чем-то реальным. Это же верно и для живого Будды. Как вы можете осознать присутствие живого Христа или живого Будды? Это ваша практика. Может быть, когда вы слышите звук колокола, вы способны осознать его, прикоснуться к вашему истинному дому. Может быть, вы осознаете свой дом благодаря осознанной ходьбе с сосредоточением.

Что является домом для волны? Домом для волны являются другие волны, и домом для волны является вода. Если волна способна очень тесно соприкасаться с собой и другими волнами, она осознает, что состоит из воды. Осознав, что она является водой, она преодолеет все различия, печали и страхи. Ваш дом доступен вам здесь и сейчас. Ваш дом — это Иисус, или Бог. Ваш дом — это Будда, или состояние Будды.

Тик Нат Хан: "Иисус и Будда как братья", продолжение

ЛИЧНОСТЬ? ИЛИ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ЛИЧНОСТЬ?

На прошлой неделе мы говорили с вами о нирване как о реальности не-рождения и не-смерти.
Нирвана — это наша истинная сущность, так же, как вода — истинная сущность волны. Мы практикуем, чтобы осознать, что наша сущность — это нирвана. Однажды осознав это, мы преодолеем страх рождения и смерти, бытия и небытия. Бог — это понятие, имеющее тот же смысл. Бог — это источник бытия или, как вместе с Паулем Тиллихом считают многие теологи, «Бог — это основа бытия».

На прошлой неделе мы говорили с вами, что представления о бытии и небытии не могут быть применимы к Богу или нирване. Так же к Абсолюту не могут быть применимы представления о начале и конце. Вот почему к Богу или нирване не могут быть применимы представления о личности и не-личности. Поэтому, если мы проводим время в спорах, является Бог личностью или нет, мы тратим свое время впустую. Это препятствует буддийской практике, и, как очень точно заметил об этом Пауль Тиллих, «Бог — это не личность, но и не меньше, чем личность». Это хороший способ дать людям совет не тратить слишком много времени на спекуляции на эту тему.

Мы — люди, но мы больше, чем просто люди. Являетесь ли вы лишь личностью? Или в то же время вы являетесь камнем и деревом? Вам нужно лишь заглянуть вглубь, чтобы обнаружить, что вы являетесь человеком и в то же время вы являетесь камнем и деревом. В буддийских кругах считается, что в предыдущих жизнях люди были человеческими существами, животными, растениями и минералами. С научной точки зрения это так. Если мы внимательно посмотрим на эволюцию нашего вида, то увидим, что мы были камнем, деревом и животным. Человечество — очень молодой вид. Мы много лет развивались, прежде чем стать теми, кто мы есть. Научно доказано, что мы были камнем, облаком, деревом, кроликом, ланью, розой и одноклеточным существом.

Если вы продолжите внимательно наблюдать, вы увидите, что в настоящий момент вы продолжаете быть розой, кроликом, деревом и камнем. Это — истина о взаимопроникновении. Вы состоите из совокупностей «не вас». Вы можете прикоснуться в себе к облаку. Вы можете прикоснуться в себе к солнечному свету. Вы можете прикоснуться в себе к деревьям и земле. Вы знаете, что вас бы не было здесь, если бы у вас не было этих совокупностей. Не только в предыдущих жизнях вы были деревом, вы являетесь деревом, сидя здесь и сейчас. Вот почему я говорю, что деревья — это ваш дом. Осознайте ваш дом, ваш милый дом.

ВЗРАЩИВАНИЕ НАШЕГО ДОМА, ВЗРАЩИВАНИЕ БОЖЕСТВЕННОГО

В Восточной Азии мы говорим о человеческом теле как о мини-вселенной. Вселенная — это наш дом, и мы можем прикоснуться к нему, осознавая наше тело. Медитировать означает находиться в покое: спокойно сидеть, спокойно стоять, спокойно идти. Медитация означает внимательное наблюдение, тесное соприкосновение, чтобы мы могли осознать, что мы уже дома. Наш дом доступен нам здесь и сейчас.

Иисус Христос практиковал медитацию. Крестив Иисуса, Иоанн сделал возможным, чтобы Святой Дух родился, или проявился в Иисусе как человеческом существе. Тогда Иисус отправился к горе, чтобы провести сорок дней в ретрите. Он практиковал медитацию и усилил присутствие Святого Духа, чтобы осуществить полное преображение. Хотя не осталось записей, в какой позе Он практиковал, я уверен, что Он выполнял сидячую медитацию и медитацию во время ходьбы и что Он практиковал также осознанное созерцание, глубокое прикосновение и взращивание в себе энергии Святого Духа. Может быть, Он сидел под деревом Боддхи, подобно Будде.

Иисус, воплощая в себе энергию Святого Духа, мог приносить людям радость, счастье и исцеление. В нас тоже есть семя Святого Духа. В буддийских кругах мы говорим о состоянии буддовости. Мы говорим об осознавании. Осознавание — это энергия, которая помогает нам находиться в покое; сохранять присутствие для осознанного созерцания и глубокого прикосновения, чтобы мы начали понимать и осознавать, что мы — дома.

Обычно нам показывают образ Иисуса, распятого на кресте. Для меня это очень болезненный образ. Он не несет в себе радости или покоя, и это несправедливо по отношению к Иисусу. Я надеюсь, что наши с вами друзья-христиане тоже станут изображать Христа различными способами, например сидящим в позе лотоса или выполняющим медитацию во время ходьбы. Это бы позволило нам ощутить покой и радость, входящие в наши сердца, когда мы созерцаем Иисуса. Таково мое предложение.

[Sopheeya1984]

ПРИНЯТИЕ ПРИБЕЖИЩА НА ОСТРОВЕ «Я»

В буддийской традиции мы вместо крещения практикуем принятие прибежища. В присутствии учителя, а также Сангхи, или духовного сообщества, вы складываете вместе ладони и произносите: «Я принимаю прибежище в Будде. Я принимаю прибежище в Дхарме. Я принимаю прибежище в Сангхе». Это — тоже практика возвращения домой. Ваш дом — это Будда, Дхарма и Сангха, и они доступны вам прямо сейчас. Вам не нужно отправляться в Индию, чтобы практиковать три прибежища. Вы можете практиковать принятие прибежища прямо здесь. Ваша практика покажет, является ли ваше чувство, что вы дома, глубоким.

Когда Будде было восемьдесят лет и он знал, что скоро умрет, он сказал своим ученикам, что они должны принять прибежище на острове «я» (аттадипа). Ибо, если они вернутся к себе и будут внимательно наблюдать, они смогут прикоснуться в себе к Будде, Дхарме и Сангхе. Это продолжает оставаться для нас очень важной практикой. Всякий раз, когда вы чувствуете себя обессиленными, брошенными, оторванными от жизни или от мира, всякий раз, когда вы испы-тываете отчаяние, гнев или беспокойство, вы должны знать, как практиковать возвращение домой. Осознанное дыхание — это средство, которое вы используете, чтобы вернуться в ваш истинный дом, где вы встречаете Будду, Дхарму и Сангху. Осознанное дыхание возвращает вас домой — оно порождает в вас энергию осознавания. Осознавание — это сущность Будды.

Сангха, сообщество, — это удивительный дом. Каждый раз, когда вы возвращаетесь в Сангху, вы чувствуете, что вам становится легче дышать, вы можете внимательнее ходить, полнее наслаждаться небом, белыми облаками и кипарисом во дворе. Почему? Потому что члены Сангхи изо дня в день практикуют возвращение домой с помощью осознанной ходьбы, дыхания, приготовления пищи и занятия повседневными делами.

Это удивительно. Вы были в Плам-Виллидж и получали наставления, как дышать, ходить, улыбаться и принимать прибежище; вы приехали со всем этим домой и практиковали. Но всякий раз, когда вы возвращаетесь в Плам-Виллидж, вы замечаете, что вам легче практиковать в Сангхе, чем когда вы находитесь дома одни. Есть вещи, которые нелегко делать одному. Оказывается, что они получаются намного легче в окружении членов Сангхи. Вам не нужно прилагать для этого много усилий, и вы получаете от этого большое удовольствие. Если у вас был такой опыт, попытайтесь создать Сангху в месте, где вы живете. Сангха — это наше прибежище.

Принятие прибежище в Сангхе — это не вопрос веры или доверия; это — вопрос практики. Поговорите о необходимости Сангхи с вашим ребенком, партнером и друзьями. Если у вас есть Сангха, вы в безопасности. Вы можете укрепить ваш дом и защитить себя. Вы можете все время расширять свой дом, включая в него облака, деревья и дорогу, идя по которой вы занимаетесь медитацией. Как вы уже знаете, все является нашим домом, все является нашей Сангхой.

Вы можете считать, что, если человек не верит в практику, он не может быть частью вашей Сангхи. Но, если его окружают три, четыре или пять человек, практикующих осознанное дыхание, ходьбу, сидение и улыбку, однажды этот человек может понять, что он больше, чем человек. Даже если вы не говорите с ним о практике, он поймет, что в вас есть что-то, что помогает вам оставаться полным сил, спокойным и счастливым. Внутри у вас есть Сангха, Дхарма и Будда. После этого вы можете пригласить его в вашу Сангху. Принятие прибежища в Сангхе очень важно. Не проходит и дня, чтобы я несколько раз не практиковал принятие прибежища.

ДОРОГОЙ, МОЙ ДОМ — ЭТО ТЫ

Я не теряю себя, потому что практикую возвращение домой с помощью осознанной ходьбы, сидения и занятия повседневными делами. Неизменный президент Плам-Виллидж Тинх Тхай несколько лет назад написал песню, называвшуюся «Я всегда со мной». Она начиналась словами: «Я жил в себе долгое время. Я никогда не терял себя. Я всегда был с самим собой. Я никогда не терял себя».

Это очень важная практика. Живите вашей повседневной жизнью так, чтобы никогда не терять себя. Когда вас уносят беспокойство, страхи, стремления, гнев и желания, вы бежите от самого себя и теряете себя. Практика заключается в том, чтобы всегда возвращаться к себе. У вас есть замечательный транспорт. И не нужно никакого бензина. Осознанное дыхание и осознанная ходьба — прекрасные способы вернуться к себе.

Когда я встречаюсь с самим собой, во мне открывается огромное пространство. Если вы присутствуете с собой, если вы внимательны к себе, в вас есть пространство, достаточное, чтобы по нему плыли облака.

В песне Тинх Тхая дальше идут такие слова: «У меня по-прежнему есть мое будущее. У меня по-прежнему есть мое прошлое. Вот почему я испытываю сегодня такую легкость и счастье». Где ваше будущее? Где ваше прошлое? Вы можете обнаружить ваше будущее и прошлое, лишь вернувшись к самому себе. Конечно, в вас присутствуют ваши предки. Когда вы возвращаетесь к самому себе, вы прикасаетесь к вашим предкам. В вас живы ваши прадедушка и прабабушка, ваши отец и мать. Ваши предки никогда не умирали. Они по-прежнему в вас. Все, что вам нужно, — это практиковать осо¬знанное дыхание, чтобы подарить им улыбку и прикоснуться к ним.

В прошлых жизнях вы были деревом, камнем, облаком, кроликом и ланью. Все это по-прежнему в вас, и вы можете к ним прикоснуться. Они тоже являются вашим домом. Вернувшись и прикоснувшись к этим совокупностям, вы увидите, каким огромным является ваше Дхарма-тело и каким огромным является ваш дом. С вами присутствуют ваши братья и сестры, дети и их дети, ваши ученики и их ученики. Они не только вокруг; они внутри вас.

Представьте лимонное дерево весной. На нем много прекрасных белых цветов. Вы не видите на дереве лимонов, но вы знаете, что лимоны уже есть. Лимоны есть, потому что есть цветы лимона. Даже если вы еще молоды, вы можете прикоснуться в себе к вашим детям и внукам. Ваши дети и внуки — это тоже ваш дом.
Вы должны уметь посмотреть на кипарис, вдохнуть, выдохнуть, улыбнуться и сказать: «Дорогой, мой дом — это ты». Плотно станьте на землю, по которой идете: «Дорогая, мой дом — это ты». Земля может быть матерью, и она может быть сестрой. Почему вы должны куда-то бежать, чтобы искать свой дом? Ваш дом — здесь и сейчас. Осознайте это. Всё и вся являются частью вашего истинного дома. У вас есть огромное пространство. Вы не изолированы. Вы — это мы, и вы можете принять нас в качестве вашего дома. Мы — это кипарис, лань, кролик и т. д.

Каждому из нас нужен дом. Мир нуждается в доме. Многие молодые люди не имеют собственного дома. У них может быть дом, в котором они живут, но у них нет дома в их сердце. Поэтому самая важная практика в наше время — дать дом каждому человеку. Быть домом для них. Каждый из нас должен быть домом для других. Когда мы смотрим на кого-то или на что-то, будь то человек, дерево или что-то еще, мы смотрим так, чтобы прикасаться к этому как к части нашего дома. «Здесь Чистая Земля. Чистая Земля — здесь». Это начало песни, которую мы любим петь в Плам-Виллидж. Чистая Земля — это наш истинный дом.

ДОМА, В ДХАРМА-ТЕЛЕ

Вам очень повезло, что вашим домом является Иисус Христос. Ибо Он — это реальность. Одно из условий, которое помогает вам осознать и узнать Его в качестве вашего дома, — это то, что Он был человеческим существом. Что, если бы Он был лишь идеей, представлением о Боге? Бог становится реальным, принимая форму человеческого существа: Бога Сына, Иисуса Христа.

Вам повезло также, что дхармакайя, или тело Дхармы, в буддизме очень конкретным образом воплощается благодаря присутствию человеческого существа, Будды Шакьямуни. Вам намного легче прикоснуться к Высшему, Абсолюту, если вы можете прикоснуться к человеческому существу. Вот почему мы склонны думать о Боге как о человеческом существе, имеющем тело. О Боге как личности.

Иногда буддисты тоже визуализируют дхармакайю, или тело Абсолюта, в виде человеческого существа. Есть Будда Шакьямуни, человеческое существо, которое воплощает в себе Дхарму. Буддизм учит тому, что у вас есть много тел, включая физическое тело и Дхарма-тело. Вы заключаете в себе тело Дхармы и можете прикоснуться к нему. Также у вас есть тело Будды, к которому вы можете прикоснуться в любое время.

Выражение Дхарма-тело использовалось уже во времена Будды. Когда монах Вайкхали заболел, Будда пошел навестить его в дом гончара. Вайкхали очень любил Будду и восхищался им. В начале его монашеской практики он проводил по многу часов, сидя подле Будды, созерцая его физическое тело. Постепенно Вайкхали пытался уйти от физического тела Будды, чтобы прикоснуться к его Дхарма-телу. Он умирал, и Будда спросил его: «Вайкхали, как ты себя чувствуешь?» Вайкхали сказал: «Господин, я ужасно страдаю. Боль становится все сильнее». И Будда сказал: «Вайкхали, в согласии ли ты с самим собой? Не жалеешь ли ты о чем-нибудь?» Вайкхали сказал: «Нет, господин. Что касается моей практики, я ни о чем не жалею. Я в согласии с самим собой. Единственное, о чем я немного жалею, — это что из-за болезни больше не смогу посещать тебя на горе Гридхакута». Будда сказал: «Не беспокойся, Вайкхали, это твое физическое тело — не самое важное. Если ты прикоснулся к Дхарме, если ты каждую минуту живешь в соответствии с Дхармой, с тобой всегда будет мое Дхарма-тело».

Дхарма-тело — это тело учения. Вы можете сами обнаружить ваше Дхарма-тело. Учитель, брат или сестра тоже могут помочь вам обнаружить ваше Дхарма-тело. Ваша практика — это процесс обнаружения вами Дхарма-тела. Чем теснее вы соприкасаетесь с Дхарма-телом, тем счастливее и спокойнее вы будете.

Дхарма-тело не было вам кем-то дано. Оно всегда глубоко в вас, вопрос — лишь в его обнаружении. Практикуя медитацию во время ходьбы, вы можете избавиться от гнева и печали. Вы можете внимательнее взглянуть на реальность вещей и избавиться от всех ваших иллюзий, стремлений и желаний. Это означает, что внутри у вас есть Дхарма-тело. Вы будете меньше страдать, если будете знать, как использовать ваше Дхарма-тело. Вы будете свободнее, спокойнее и счастливее. Будда и Сангха могут помочь вам тесно соприкоснуться с Дхарма-телом внутри вас. Поскольку Дхарма-тело — глубоко внутри вас, у вас также есть тело Будды. У вас есть потенциал Будды. Вы заключаете в себе физическое тело, Дхарма-тело и тело Будды.

ПО ТУ СТОРОНУ ТЕЛА БОГА

Ученые любят говорить на языке математики. Среди нас тоже есть много хороших математиков. Те из нас, кто, воспринимая реальность, говорит о ней на языке математики, считают, что не существует другого, столь же хорошо описывающего реальность языка, как математика. Когда математик восхищается реальностью на языке математики, он склонен считать Бога лучшим из математиков. Иначе как бы все могло быть устроено таким образом? Если Бог не математик, как Он мог создать вещи столь совершенными?

Используя краски и кисти, чтобы создать на полотне удивительные образы, художник склонен считать Бога лучшим из художников. Посмотрите вокруг себя. Нет ничего прекраснее того, что вы видите, — утренней зари, удивительного заката, океана, звезд, листьев, деревьев и облаков, — все это так прекрасно. Если Бог не является лучшим из художников, как он мог создать такой мир? У художников есть все основания считать Бога лучшим из художников.

Давайте взглянем на рыбу, счастливо плавающую в воде. Она склонна думать о Боге как лучшем из пловцов. Для человеческих существ очень естественно воспринимать Бога как человеческое существо. Ведь говорится, что Бог создал человека по собственному образу и подобию. Но может быть, что и человечество создало Бога по собственному образу и подобию. Верны оба утверждения. Проводить время в спорах, является Бог человеком или нет, — значит тратить свое время впустую. Вы человек, но вы больше, чем человек. Это может быть применимо также ко Вселенной, Духу И Богу.

ТЕЛО ВЕРЫ

В буддизме вера считается источником энергии. Если у вас есть вера и энергия веры, вы полны сил. Но вера во что? Вот в чем вопрос. Когда вы что-то видите или слышите, вы можете быть уверены, что это что-то настоящее, хорошее и прекрасное. У вас появляется вера в это. Но помните, что предмет вашей веры может исчезнуть. Вы можете утратить веру спустя несколько часов или дней, поскольку то, что вы видели или слышали, может оказаться неправильным. Если вы привносите в вашу практику веру, вы обнаруживаете, что это не работает. Тогда вы теряете вашу веру. Если вы привносите в вашу практику веру, вы можете обнаружить, что это работает, но позднее, когда вы пытаетесь повторить то же самое, оказывается, что это не работает, и вы снова теряете веру. Почему? Ответ: вера — это нечто живое. Это что-то, что должно расти. Если ваша вера — лишь представление, она не является чем-то живым. Если у вас есть идея и вы цепляетесь за нее как за объект вашей веры, вы рискуете в дальнейшем утратить вашу веру.

Вера нуждается в знании и понимании. Представьте, что вы видите, как кто-то готовит тофу. Вы думаете, что не упустили ни единой детали, и поэтому у вас есть вера в то, что вы можете сами приготовить тофу. Вы собираете все ингредиенты и пытаетесь приготовить тофу, но это не работает. Вы не можете приготовить тофу. И вы возвращаетесь к тому человеку и просите снова вас научить. Теперь вы готовите тофу в его присутствии, чтобы убедиться, что вы все делаете правильно. Успешно справившись, вы верите, что теперь можете сами приготовить тофу. Вы говорите себе, что никто не сможет отнять у вас веру в то, что вы можете приготовить тофу. Вы можете считать, что ваш способ приготовления тофу — единственный или лучший. Но спустя год или два вы можете встретить человека, совершенно по-другому готовящего тофу, у которого это получается намного лучше. Вы учитесь и совершенствуете ваше искусство приготовления тофу. Ваша вера в приготовление тофу — это нечто живое. Она зависит от глубины вашего знания и понимания.

В буддийских кругах говорится о том, что следует освободиться от знания. Если вы что-то знаете, вы привязываетесь к этому знанию. Вы не готовы оставить его, и это становится препятствием на пути практики. В буддизме знание может рассматриваться как препятствие. Многие люди пытаются накопить знание, и однажды они могут понять, что знание, которое у них есть, стало препятствием для понимания. Санскритское слово, которое обозначает «знание как препятствие» — джнеяварана.

Знать и понимать — это две разные вещи. Когда вы поднимаетесь по лестнице, вы, пока не оставите низшей ступеньки, не сможете подняться на высшую. Знание — это нечто в том же роде. Если вы не готовы оставить ваше знание, вы не можете обрести более глубокое знание. Это подтверждает история науки. Вы обнаруживаете нечто новое, что помогает вам лучше понять. Но вы понимаете, что однажды должны будете оставить и это, чтобы обнаружить нечто еще более глубокое и высокое. Буддийское учение о том, что следует отказаться от знания, является очень важным.

Процесс изучения и понимания нуждается в вере. По мере того как вы избавляетесь от ваших представлений и понимания, растет ваша вера. Вы отказались от того вида буддизма, который изучали, когда вам было двадцать лет. Представление о Будде, которое у вас было, когда вам было пятнадцать лет, значительно отличается от того понимания Будды, которое у вас есть сейчас. Ваше понимание Будды стало глубже и ближе к реальности. Но вы знаете: для того чтобы ваше понимание Будды стало глубже, вам необходимо отказаться от прежних представлений.

Ваша вера, как функция вашего понимания, также изменяется. Вера — это нечто живое, и пищей для нее является понимание. Это очень важно, и мы должны это помнить. Если мы привязываемся к представлению или считаем, что данное представление является высшей истиной, мы заблуждаемся. Вы также заблуждаетесь, если считаете, что ваше знание — вершина человеческого знания. У вас не должно быть такого вида веры.

Поэтому вы должны быть готовы отказаться от вашего представления о Боге, вашего понимания Иисуса, вашего представления о Будде и вашего понимания Будды. Вы знаете, что, когда вы поднимаетесь по лестнице, вы должны оставить низшую ступень, чтобы подняться на высшую. Хотя вы оставляете ее, вы знаете, что она вам послужила. Она оказалась полезной в процессе изучения и практики.

Поскольку в вашей духовной жизни вам необходимо расти, вы не можете позволить себе привязываться к идее. Представьте, что вы в опасности или у вас возникли трудности, и вы не знаете, что делать. Вы опускаетесь на колени и молитесь Богу или Авалокитешваре, бодхисаттве сострадательного слушания. Ситуация изменяется к лучшему, и вы верите в силу молитвы. Но может случиться, что в следующий раз, когда у вас возникают те же проблемы, вы опускаетесь на колени и молитесь, но это не работает. Тогда вы можете утратить вашу веру в Бога или бодхисаттву Авалокитешвару. Здесь для вас таится возможность исследовать ваше понимание и способ молитвы. Потерять веру достаточно неприятно, и вы можете сильно страдать. Будда несколько раз предупреждал нас, что мы должны быть внимательны к нашему знанию.